Наконец, ровно в десять часов утра, раздался долгожданный выстрел артиллерийского орудия. После этого по бывшему дому генерал-губернатора был открыт шквальный огонь из пулеметов и винтовок, который время от времени поддерживали выстрелами два шестидюймовых артиллерийских орудия, установленных на Страстной площади. Под прикрытием плотной огневой завесы к опорному пункту красных со всех сторон начали продвигаться отряды добровольцев.
Защитники Моссовета, по сути дела, оказались в «мешке», но сдаваться пока не собирались. Очевидно, они все еще надеялись на подход подкреплений, а, может быть, просто решили сражаться до конца, не особо надеясь на пощаду. Тогда группа добровольцев, не смотря на убийственный огонь противника, сумела подобраться к зданию на максимально близкое расстояние со стороны Большого Чернышевского переулка, и сначала забросала пулеметные гнезда красных гранатами, а затем проникла через выбитые окна на первый этаж.
Яростный бой закипел уже внутри Моссовета. Окончательно исход сражения решили еще несколько артиллерийских залпов, после которых здание заволокло густыми клубами пыли и дыма. Через некоторое время его защитники выкинули белый флаг. Иван видел, как длинную колонну пленных повели в сторону Александровского училища, которое вновь стало центром сопротивления власти большевиков.
Между тем, из других районов города также приходили вполне обнадеживающие известия. Учтя опыт боев двухлетней давности, командование белых приняло все меры к тому, чтобы заранее занять склады с боеприпасами в Симоновском монастыре и в Мызо-Раевской, а также захватить артиллерию, расквартированную на Ходынском поле. Это лишило красных последних козырей в борьбе, и позволило восставшим довольно быстро и без больших потерь занять основные ключевые пункты в городе. Большевики продолжали удерживать в своих руках лишь окраины, а в центре, помимо Кремля, еще несколько зданий, превращенных ими в мощные узлы обороны.
Особую опасность представлял район, очерченный Лубянской площадью, улицами Большая и Малая Лубянка, а также прилегающими переулками, где располагались различные подразделения и службы ВЧК. Именно туда теперь и предстояло двигаться отряду, в который был зачислен Иван.
Все это время моросил мелкий дождик, задувал насквозь пронизывающий ветер. Низкие свинцовые тучи, казалось, висели прямо над головами, усиливая ощущение душевного дискомфорта. Иван несколько раз невольно ловил себя на мысли, что в такую погоду ему совсем не хочется умирать.
Для начала добровольцам предстояло овладеть бывшим зданием страхового общества «Россия», занимавшим ключевые позиции в этом районе. Все подходы к нему особый отряд ВЧК успел перекрыть наспех отрытыми окопами и баррикадами, для устройства которых были использованы сваленные телеграфные столбы, а также тумбы для расклейки объявлений, скамейки и прочий подручный материал. На все предложения о капитуляции чекисты отвечали огнем. Они прекрасно знали, что рассчитывать на милость победителей им не приходится, поэтому, очевидно, решили, как можно дороже продать свои жизни. Нельзя было исключать и того, что они просто хотят выиграть время, чтобы успеть уничтожить некоторые важные документы и улики. Поскольку сопротивление чекистов быстро подавить не удалось, полковник Кирюшин приказал выдвинуть вперед артиллерийский дивизион в составе двух орудий, приданный отряду для огневой поддержки.