– Не смей!
Глядя на сосредоточенное лицо с янтарными глазами и крепко сжатыми губами, я совершенно спокойно собиралась посметь, как вдруг почувствовала что-то… Что-то странное, как чувство тревоги в сгущающихся сумерках, или ощущение надвигающегося несчастья, или…
– Что происходит? – спросила почему-то шепотом.
Сонхейд не ответил, и не собирался отвечать, единственным, что соизволил сообщить мне альфа, было:
– Я тебя никому не отдам.
Несколько ступеней я молча смотрела на него, затем язвительно спросила:
– Из-за секса?
По крепко сжатым губам скользнула улыбка, скользнула и исчезла, а лэрд совершенно серьезно ответил:
– У тебя удивительный голос.
– Правда? – тонна сарказма в каждом слоге.
– Да, – совершенно спокойный ответ.
– Так нравится со мной разговаривать? – очередной язвительный вопрос.
– Нет, – Сонхейд соизволил посмотреть на меня, – но очень нравится, когда ты кричишь… – пауза и пояснение, – для меня.
И взгляд – пристальный, ожидающей моей реакции, немигающий взгляд янтарных глаз лэрда. Молча смотрю в ответ, пристально и зло.
Свет меркнет и единственное, что остается доступно взору – сияние янтарных глаз Сонхейда… Они сияли, совсем как луна, неярко, светло, убаюкивающе…
Убаюкивающе!
Я нахмурилась и отвела глаза. Сонхейд вдруг произнес:
– Какой ты была до… той встречи на Аляске?
Я подумала и тихо ответила:
– Обычной.
– Разве? – задумчиво спросил оборотень.
– Обычной, – с нажимом повторила я. Неожиданно спросила:
– А ты?
– Что я? – он все продолжал идти вниз.
– Ты каким был до той встречи на Аляске? – уточнила я.
И Сонхейд замер. Застыл без движения, глядя янтарно-желтыми глазами куда-то вперед, в недоступное моему зрению нечто. А он смотрел, секунд сорок, а затем хрипло произнес:
– Обозленным.
И он вновь продолжил спуск.
Я же не могла не спросить:
– Куда ты меня несешь?
Ступеней десять Сонхейд молчал, затем глухо произнес:
– Достаточно разговоров.
– Что значит достаточно? – возмутилась я.
В следующее мгновение сияние глаз оборотня угасло и я оказалась в абсолютной темноте. Остались только руки Сонхейда, жар его тела и хриплый голос:
– Я был женат, Ким.
Внезапно лэрд отпустил меня, но тут же прижал к холодной каменной стене, и теперь я чувствовала его дыхание на лице.
– Она была красива, умна и старалась мне помогать во всем.
Из груди доносится хриплый рык, но Сонхейд гасит свою злость, страстным жадным поцелуем сминая мои губы. И я теряюсь в этой яростной злости, в обжигающей страсти и в той боли, которую ощущаю в каждом его слове.
– Я любил ее, – почти стон и снова рык, – я любил ее, Ким!