– Не зли меня, Ким.
Я замерла, глядя на его перекошенное от злости лицо, и горящие ярким янтарным светом глаза. И я перестала дышать, когда сэр Сонхейд склонился к моим губам, накрывая их властным, почти жестоким поцелуем, завоевывая, подчиняя, ставя клеймо принадлежности, вместе с глухим рыком "Моя". Он целовал так неистово и страстно, и в то же время так нежно и бережно, а через мгновение яростно и зло, и снова безгранично нежно, осторожно прикусывая нижнюю губу и настигая языком мой испуганный язык. И я перестала вырываться, замирая в его руках.
– Ким, – еще один нежный поцелуй, – Ким…
Он сжал меня в объятиях, коснулся губами волос, вдохнул и снова прошептал:
– Моя Ким.
А я поражаюсь тому, как хорошо чувствую себя в его объятиях, привычно и в то же время волнительно. И ощущение такое, что его руки на моей спине, и его дыхание, и даже запах – мне все это было знакомо, мне его близость была приятна, и я все отчетливее понимаю – увиденное мной не фантазия…
– Успокоилась? – Сэр Сонхейд чуть отстранился, заглянул в мои глаза и тихо произнес:
– Я знаю, ты не поймешь, но я сделал свой выбор, Ким. У меня больше нет другой женщины, у меня теперь только ты.
И я словно очнулась от сна, дернулась, вырываясь из его рук, отступила и дала волю не гневу, ярости скорее:
– Что здесь происходит?! Какого черта тут творится? Не трогайте меня!!! – вообще визг, едва он руку протянул.
– Не смейте меня трогать, вы… извращенец!
Сказала и осеклась – выражение лица Сонхейда стало откровенно нехорошим. Совсем. И откуда-то из него послышалось глухое, почти угрожающее рычание…
Шаг… еще шаг… и я бросилась бежать, думая лишь об одном – здесь должны быть другие ворота! Точно должны быть, да все что угодно, хоть калитка для персонала, но должна иметься! И я помчалась вокруг замка, не отрывая взгляда от стены и боясь оглянуться назад! Потому что знала, точно знала – Сонхейд идет за мной!
Я могла даже не оглядываться – я знала. И когда, поскользнувшись, едва не упала – он поддержал! И когда я начала дергать ручку калитки в стене, которая оказалась заперта – он услужливо выбил калитку. Я бросилась через парк, все так же в поисках выхода… но стоило оказаться неподалеку от виднеющейся в опускающихся сумерках беседки, как меня перехватили поперек живота вежливо сообщили:
– Добегалась. Визжать в данной ситуации было бессмысленно. Вырываться просто глупо – эта махина была здоровее меня раза в три.
Сопротивляться вообще смысла не было, но я визжала, вырывалась и сопротивлялась как могла, колотя по нему руками, ногами, царапаясь оставшимися ногтями…