Рожденные сфинксами (неизвестный) - страница 18
Я лишь потому, что по-детски любила,
По-детски светила, по-детски спала.
Я знала, что рыбы и птицы, и звери
Живут, не читая возвышенных книг,
А просто выходят к тебе из деревьев,
И морды кладут на колени, доверясь,
И ты про меня вопрошаешь у них:
Довольно ли ей безысходно и больно,
Довольно ли ей от беды хорошо?
Всё так ли печалится рифмой глагольной?
Всё так ли на дереве дует в рожок?
Тогда отвечают печальные звери,
Они отвечают почти что навзрыд:
Она не выходит уже из деревьев,
А в маленькой капельной трепетной сфере
Ребёночек твой неродившийся спит.
По свету разносятся мифы и песни
О том, нерождённом твоём дурачке,
Покуда витает он, будто бы в бездне,
В бездонном её безысходном зрачке.
Она потому стала видеть иначе,
Она потому запропала в лесу,
Она потому не смеётся, не плачет -
Боится сморгнуть дорогую слезу.
А так ей довольно бездомно и больно,
А так ей довольно уже хорошо...
Но вспомни, какой беззаботной и вольной
Была она - год с той поры не прошёл!
Какая играла в ней добрая сила,
Какая надежда вздымала крыла,
Когда из деревьев она выходила
Навстречу тебе и на свете была...
* * *
В этот сад мы уже не выходим,
Но с порога уходим на дно.
Подстрелили на царской охоте
Простодушное сердце одно.
А лишь солнце привстало повыше –
Зашуршал окровавленный шелк.
Это кто-то из дерева вышел,
Это кто-то по саду прошел.
Подивился, что пьяное лето
Не сокрыто покровом ничьим…
Эти сливы телесного цвета
Не смуглеют на солнце почти.
Этот ветер фальцетом испитым
Где-то в трубах печных голосит.
Куст жасмина, пропитанный спиртом,
Словно ангел меж нами стоит.
И поет о годинах пришествий
Захмелевшей, заблудшей душе.
И цветет упреждающим жестом,
Запоздалым, напрасным уже.
***
Не корят, не стыдят – коронуют
Драгоценной последней виной,
Чтоб держала пучину родную
Твердой царской спиной.
Чтоб ни слова о прежнем чине,
На волну восходя босой…
Наши страсти в такой пучине
Растворяются, словно соль.
Только соль – и все круче иней!
Только соль – на моем пиру!
Только пепел моей гордыни
Вьется бесами на ветру.
Не суди – это просто пепел…
Просто пепел и просто боль…
Просто мы с тобой в этом небе
Растворяемся, словно соль.
Над престольною златоглавой
Небеса всех морей солоней…
Что-то слишком ты долго плавал
Хитроумный мой Одиссей.
Ну, а ныне за все мытарства
Коронуют одной виной…
Это крестное время царства –
Над собою…
и над судьбой…
АВГУСТ
И август, как ласковый агнец, пришел,
И время пришествия странниц.
Мне старшая яблок насыплет в подол
И скажет, что это – Агнец.
А младшая станет, как луч, на пути.
Прочтет мою жизнь и ахнет.
Но если цветы я прижму к груди,