— Это госпиталь, ты будешь больной, я — доктором, а пан Стефан — ординатором, — объяснила я.
— Почему это я должен быть ординатором? Почему я не могу быть врачом? — поинтересовался пан Стефан.
— Ты и так играешь всегда за всех.
— Или я буду доктором, или не буду играть вовсе.
— Хорошо, он будет доктором, а я — сестрой, сейчас положу тебя в постель — я бросила на пол охапку сена — и переодену в больничную одежду. — Я протараторила все это по-английски, держа девочку за руку и смотря ей прямо в лицо. Стиви задумчиво втянул свои круглые щеки, а потом перевел мои приказания.
Ванда, по-прежнему глупо смеясь, начала раздеваться. Раздевшись, она легла на солому, по-прежнему жуя прядь своих волос, и посмотрела на нас. Стиви нервно оглядел ее: «Это неинтересная игра, из-за этого у меня могут быть ужасные неприятности!»
Я была слишком увлечена настоящим пациентом, чтобы разделить его беспокойство. Я пощупала моей больной лоб, сунула ей в рот соломинку вместо градусника, чтобы измерить температуру. В голове у меня родилась куча различных идей.
Я встала на колени и дотронулась до соломинки: «Стиви, посмотри, это мачта. Да она ведь пароход!»
— Пароход? — переспросил Стиви. — Пароход! — и мы оба покатились со смеху.
Пароход Ванда встала на колени, уже жуя целую пригоршню волос.
В разгар нашего веселья дверь медленно, со скрипом открылась, и вовнутрь заглянула крестьянка: «Ванда! Где ты? Вот подожди, я тебя сейчас поймаю!» И, перехватив взгляд своей дочери, полный ужаса, она поймала ее и начала бить обеими руками и давать пощечины.
— Ах ты негодница! Как ты только могла додуматься — заниматься этим с их светлостями! Подожди, вот отец задаст тебе, когда вернется с рынка! А вы, ваша светлость, — она повернулась к Стиви, — играть с маленькими девочками в такие игры! Что после этого скажут ваша праведная матушка и ваш благородный отец, ведь он так справедлив к своим людям! Вы не уйдете от ответа, Господь все видит! Портить девочек в ваши-то годы!
Говоря все это, она быстро одела воющего ребенка.
— Мать Ванды собирается поднять ужасный скандал. Мне хочется провалиться сквозь землю! — сказал Стиви после того, как жена старосты увела свою дочь.
Я предложила убежать, но он сказал, что нас все равно поймают. Мы взялись за руки, готовые встретить все неприятности вместе, и вышли из амбара на ослепительный солнечный свет. Крестьяне возвращались с рынка. Толпа женщин стояла вокруг Ванды и ее матери. Они показывали на нас пальцами, а мальчишек, которые бежали к своему «пану лейтенанту», строгим окриком звали к себе.