Что же за нелепый, злой, мелкий человек Алексей, думала я, глядя на него, и почему он такой резкий? А вслух сказала:
— Тише, Алексей, пожалуйста. Окно открыто.
Он сел рядом со мной на диване, взял меня за руку.
— Простите мою грубость, дорогая, но я беспокоюсь о вас. Вам лучше? Может быть, вызвать доктора?
— Ничего не надо. Вы принесли газеты?
— Обычно вы покупаете их, Татьяна Петровна.
— Я делала это… у меня случился голодный обморок, когда я хотела купить газеты. Я только хотела узнать, какие новости из Польши.
— Я сейчас же выскочу и куплю газету. Нет, не двигайтесь. Я приготовлю ужин. Или лучше всего я закажу ужин из кафе. Что вы хотите, жареную курицу, бифштекс?
Со времени моей беременности я стала очень много есть. И все еще голодная, как зверь, я ответила:
— Все, что вы хотите, только идите, пожалуйста!
— Татьяна Петровна, есть новости, которые заставят вас чувствовать себя лучше. Только представьте себе, ваш кузен, Стефан Веславский, был обнаружен польскими солдатами живым на Украине, в крестьянской хате, только что оправившимся от тифа. Вся Польша празднует это событие. Он въехал в Люблин во главе отряда веславских драгун! Толпа чуть не стащила его с лошади. Вот фотографии.
Он снова присел на диван рядом со мной и стал показывать эти фотографии.
Затуманенным взором я различила высокого наездника в польской четырехуголке во главе колонны драгун на людной улице, увешанной флагами. Девушки поднимали руки в знак приветствия. Тот же высокий офицер что-то говорил с трибуны, украшенной польским флагом, затем его же фото, преклоняющего колено при получении звания командира веславских драгун и полкового знамени от маршала Пилсудского, польского главнокомандующего.
— Татьяна Петровна, разве вы не счастливы? — спросил Алексей, пока я находилась в прострации.
— Да, конечно. Но это так странно, я просто не могу поверить. Я была уверена, что он погиб. Я читала сообщение о его смерти, видела фотографии его тела.
— Все совершенно точно. И он ничего не говорит, что он делал в течение шестнадцати месяцев подполья. Возможно, он скажет это вам при встрече.
— Мне? Почему он будет рассказывать это мне? Почему вы думаете, что мы встретимся?
— А почему нет? Вы же сами говорили, что он вам как брат. Почему вы ведете себя так странно, Татьяна Петровна? Вы словно злитесь вместо того, чтобы радоваться.
Последние слова он произнес по-русски, а няня, которая разглядывала фотографии в газете на первой полосе, сказала ему:
— Это все из-за ее положения, Алексей Алексеевич. Женщина в это время может вести себя очень странно. Не беспокойтесь, она почувствует себя лучше, когда поест.