Вместо ответа нежить извлекла артефакт Кхада и продемонстрировала мне. Артефакт оказался полностью разряжен. В носу защипало, по щекам потекли слезы… Я была растрогана, потрясена, ошарашена, я… Я внезапно отчетливо поняла, что такое родственные души, потому что Гобби, он ведь понимал, что эта энергия нужна ему самому, а отдал ее паучку. Сам отдал.
— Ии? — встревожился Пауль.
— Все хорошо, — я сняла паучка, без содрогания и отвращения положила на ладонь, осторожно погладила пальцами.
Нежить заурчала от удовольствия, потерлась мохнатым брюшком о ладонь — а я, кажется, совершенно перестала бояться пауков. Просто я увидела в Пауле нечто большее, чем лапки и свой детский кошмар, нечто гораздо большее, то ради чего Гобби отдал свою энергию, то ради чего, наверное, стоило жить и бороться.
— Знаешь, — я присела за стол, рядом с умертвием, — если мы на королевских Мертвых играх соберем достаточно энергии, попытаемся оживить не только тебя, но и Пауля.
Гобби вдруг потянулся, взял лист бумаги и написал: «Он не хочет».
— Почему? — удивилась я.
«Был старый, умирал. Теперь полон сил и у него… подружка».
— Саламандра, — догадалась я.
Гобби кивнул.
На душе вдруг стало так тепло-тепло, и светло очень.
«Спасибо» — написал Гобби.
Я молча положила руку поверх его костистой ладони. Кости были желтые, местами стертые, местами покрытые трещинками — а для меня он вдруг стал таким близким существом. Самым родным, но сказать что-либо я сейчас все равно не смогла бы — разве что «Ыыы».
— Ыыы, — произнес Гобби.
Я улыбнулась. В глазах снова слезы.
«Спать» — написало умертвие.
— Гобби, — я сжала его ладонь, — а ты… как… ну в лесу…
И почему-то отвела взгляд.
«Меня убили» — написал гоблин. Затем добавил: «Память возвращается медленно, я вспомнил, как писать, ваш язык. Смерть и обиду. Обидно было. Свое имя нет. Ложись спать, Риа, я разбужу на рассвете, все выучишь».
Тысячи вопросов, отголосок чужой боли и понимание — я сделаю все что возможно, чтобы вернуть ему жизнь. Абсолютно все.
«Риа, — вновь начал писать Гобби, — там, под платформой, эти трое и ты — тебя обидели?».
— Обидели, — тихо призналась я, — и унизили. Я унизила в ответ.
В следующее мгновение меня снова посетили смутные мысли по поводу того, почему Гобби вся нежить била, ибо гоблин задал невероятный вопрос: «Достаточно?».
— Унизила? — догадалась я.
Гобби кивнул.
Я задумалась, пожала плечами и выдала:
— Не очень, они не прониклись.
Мои умертвия переглянулись.
«Спать!» — приказал Гобби.
Я бы посопротивлялась, но от усталости уже шатало.
Пока сходила в душ, пока переоделась, как свалилась на кровать помнила смутно, как укрывалась, не помнила вообще.