.
Из этой истории видно, что авторитет многолетнего ссыльного Александра Николаевича был в Сенате во много раз выше авторитета не только его отца, уважаемого помещика, бывшего предводителя уездного дворянства, но и сенатора Козлова — своего человека в важнейшем правительственном органе. С отцом же после возвращения Радищева из ссылки отношения у писателя не сложились. Когда Николай Афанасьевич узнал, что в Илимске Александр женился на свояченице, сестре покойной жены, старик фактически отказал ему от дома, причем был поддержан всеми родственниками, кроме уже парализованной на то время Феклы Степановны. Более того, узнав о самоубийстве сына, отец вознамерился ехать в Петербург и умолять императора лишить трех младших детей покойного, которых он считал незаконнорожденными[35], права на ношение фамилии Радищев и дворянства. Александр I отнеся к детям самоубийцы весьма благосклонно: двух девочек он велел определить в Смольный монастырь, а шестилетнего Афанасия[36] — во 2-й Кадетский корпус.
Мы не знаем, что на самом деле случилось с Александром Николаевичем в последний год жизни. Дети его впоследствии все время указывали на душевную болезнь, которая развивалась у их отца все более и более. В те времена ее называли ипохондрией. Но вот откуда взялась сама ипохондрия?
В литературе обычно рассуждают о том, что, будучи приглашенным в Комиссию составления законов и узнав о пожелании Александра I, чтобы Радищев изложил «свои мысли касательно некоторых гражданских постановлений», писатель наивно решил, будто настало время великих реформ. Потому и стал готовить проекты по отмене крепостного права, телесных наказаний и (о, ужас!) привилегий дворянства в силу равенства всех перед законом!!! Поначалу над ним только посмеивались, а Воронцов однажды даже в шутку назвал Радищева демократом. Но постепенно упорство Александра Николаевича в бессмысленных писаниях, а пуще того — в словесных рассуждениях стало всем надоедать. Наконец настало время, когда от него отвернулись все его покровители, даже многолетний защитник Воронцов. Оно и понятно: в комиссию Радищева брали на условии, что он давно отрекся от идей, высказанных в «Путешествии…», а тут своими проектами писатель компрометировал прежде всего ходатаев за него. Уговаривать уже не было сил. В конце концов, по воспоминаниям современников, граф Воронцов, потеряв терпение, «жестоко выговаривал Радищеву и требовал, чтобы он перестал заниматься вольнодумством», иначе с ним «поступлено будет хуже прежнего». Но писателя уже несло, он просто не мог остановиться.