…Прошло всего чуть более суток, и Алёна стала понимать, что её резонансная статья оборачивается для неё большими неприятностями. С утра ей позвонил редактор и испуганным голосом потребовал срочно приехать к нему. В его кабинете она увидела двух граждан в штатском, внешний вид которых ещё до представления их растерянным редактором красноречиво говорил об их принадлежности к спецслужбе. Они попросили у неё телефон, с которого были сделаны фотографии собаки, и тут же изъяли его для экспертной оценки подлинности снимков. Затем редактора просто выставили за дверь — под предлогом небольшой «дружеской» беседы без свидетелей — и битый час вели с ней перекрёстный допрос под диктофонную запись. Старший, представившийся подполковником ФСБ Ивановым, называл её по-отечески «дочка», но от этой притворной доброжелательности становилось страшнее, чем от резких, словно выстрелы, вопросов его молодого напарника. Тем более это звучало даже цинично, поскольку «папаше» было не больше тридцати лет. Журналистка поняла, что ей довелось испытать на себе классический вариант допроса «доброго» и «злого» следователей.
— Ты, дочка, зря не хочешь рассказать, кто тебе эту статью заказал, — сокрушался подполковник, пуская в потолок сизую струйку дыма. — Мы-то и так знаем, кто тебе приплатил за дискредитацию «Нового порядка».
— Кто же? — удивилась Алёна.
— Хватит перед нами дурочку разыгрывать! — взвизгнул молодой напарник. — И так известно, что тебе Русский православный союз «Братья и Сёстры» деньги даёт. По-родственному, так сказать. Это им Фонд «Новый порядок» как кость в горле.
— Я требую прекратить этот разговор или вызвать мне адвоката, — твёрдым голосом заявила журналистка.
— Ты ещё пожалеешь, дочка, — ласковым голосом произнёс «добрый» фээсбэшник. — Я тебе обещаю, что тебя больше ни одно издательство на работу не примет.
— А я никуда из «Молодёжки» переходить не собираюсь, — кинула ему Алёна с вызовом.
Иванов усмехнулся многозначительно, иронично. Типа: «Ну-ну…» Его напарник выглядел более расстроенным. Он, как и все молодые карьеристы, был маниакален. Его переполняла злость, что им не удалось «обломать» журналистку. Сотрудники спецслужбы вышли, оставляя за собой послевкусие грядущих неприятностей. Вернувшийся после их ухода редактор долго извинялся перед девушкой за то, что оставил её с ними один на один, а потом объявил ей, что ему звонил хозяин издательского дома и потребовал уволить строптивую журналистку.
— За что? — чуть не плача возмутилась Алёна, вспоминая недавние слова подполковника спецслужбы.