Происходило все почти беззвучно и очень быстро – не детонировали гранаты, не скрежетало железо: будто моментально состарившееся оружие оставляло кучки ржавой пыли. Как завороженный, я потянулся к «Массаде» – и винтовка, еще недавно такая красивая, внушающая уважение, с тихим вздохом потеряла целостность. Труха некоторое время держала форму, повторяя контуры оружия, но достаточно было моего дыхания, чтобы она разлетелась, взвилась в воздух.
Дробовик «Бенелли-Супернова», черный, матовый, казалось, не был тронут ржавчиной, и Пригоршня кинулся к нему, чтобы спасти – у Никиты включились инстинкты родственные тем, что заставляют бросаться в огонь за гибнущим имуществом. Долю секунды он даже держал «бенельку» в руках, довольно улыбаясь, но почти сразу выражение блаженства сменилось ужасом, напарник встряхнул ладонями – все та же оранжевая пыль взвилась в воздух – и оглушительно чихнул.
Пахло металлом.
Обдавая нас облаками рыжей пыли, распадалось драгоценное наследие НАТО.
Энджи аж вскрикнула от неожиданности.
Пригоршня, потеряв последнюю надежду хоть что-то спасти, вцепился в поля ковбойской шляпы и выдал «большой боцманский загиб», не переставая чихать.
– Только… Что-то стоящее… столько вещей!.. Мать твою, Зона, в душу за ногу через пень-колоду, да как можно-то!
Горе его было неподдельным. Казалось, Никита вот-вот заплачет над утраченными возможностями.
А я почему-то воспринял спокойно. Переполненный впечатлениями мозг родил простое объяснение: стремясь постичь свойства Зерна, чем бы оно ни было, американцы заигрались с пространством и временем. Шутки с основными категориями даже Зона не склонна долго сносить. Они пытались изменить человека, чтобы он достал Зерно. И получили бесполезных желдаков. Они пытались подчинить время – и время восстало против них.
Наверное, сама Зона нашептала мне откровение.
Пока Пригоршня печалился над истлевающими вещами, я размышлял.
Точнее, мною размышлял кто-то другой.
Мы вправе выбирать оружие. Собственно, наш путь по Зоне – и есть выбор оружия. Будь то ствол, поступок или человек. Мы сражаемся с Зоной, она воюет против нас. Точнее, она играет нами по ею же выдуманным правилам. Мы не в силах ни постичь этого, ни изменить – только противостоять, насколько пешка может противостоять игроку. Иногда получается.
Итак, мы выбираем только оружие, остальное – даже путь, даже спутников за нас чаще всего выбирает Зона.
Если же мы наглеем, если хотим управлять Зоной – мы гибнем. Не раз и не два уже я сталкивался с этим. Зоной нельзя повелевать.
Ее свобода – то, на чем стоит наш мир.