– Ага, разумно, – согласился Пригоршня и затопал наверху – на голову посыпалась земля, свалилось несколько былинок травы.
Я повернулся к Энджи, посветил на стену, противоположную двери – луч утонул в темноте коридора. Створка двери с пластиковыми зазубренными краями, поднимающаяся вертикально, застыла гильотиной, открывая нижнюю часть коридора.
Справа тоже было нагромождение сенсорных экранов. Пахло сыростью и немного – машинным маслом.
– Это что такое? – Энджи шагнула к экранам, что справа – сотни ее отражений слились в одно, раздробленное, – и провела по одному из мониторов.
Он чуть прогнулся, и за ее пальцем пробежала зеленоватая полоса. Тогда она приложила ладонь, но ничего не случилось – неизвестный механизм не заработал.
– Андрей, – прошептала она. – Эту штуку сделали не люди. Обрати внимание на коридоры – для нас они низковаты и слишком широки…
– Мы ничего не знаем о технологии натовцев, – не согласился я.
И слукавил. Нет, не натовцы это, иначе они знали бы, где искать объект. Такое ощущение, что механизм непонятного назначения как-то связан с появлением Зоны. Если бы он работал, то генерировал бы мощнейшее поле, где рождались артефакты, которые мы наблюдали наверху. Ко входу никто и близко не подошел бы.
Тем временем Пригоршня начал спускаться по канату, я посторонился, чтобы он встал рядом. И попросил Никиту:
– Постой пока так, мы сходим на разведку.
Никита пожал плечами:
– Я не понял, где Зерно? Здесь, что ли? И получилось ли у Энджи…
Девушка обернулась и одарила его лучезарной улыбкой:
– Спасибо за заботу. Это место… В общем, я загадала желание, но исполнилось ли оно, не знаю. Одно скажу с уверенностью: чувствую я себя великолепно. Время покажет.
Сняв рюкзак и нагнувшись, она пролезла под гильотиной створки, поманила меня за собой. Я кивнул Пригоршне и отступил в темный коридор, принялся крутить ручку динамо-машины, и дрожащий луч фонарика выхватил полукруглый стальной потолок, справа – рядок таких же дверей на электронном замке. Коридор был недлинным и заканчивался приоткрытой дверью, за которой что-то мерцало розоватым.
– Интересно, аномалии тут есть, – спросила Энджи сама себя, и ее голос заметался между стенами.
Я швырнул две гайки, они со звоном покатились по полу. Чисто, ничего нет.
Потоптавшись на месте, я двинулся вдоль дверей. Они были небольшими, словно рассчитанными на толстого двенадцатилетнего ребенка, возле каждой – панель, электронный замок и золотистая табличка со странными знаками – чем-то средним между рунами и геометрическими фигурами. Буквы? Они непохожи ни на один из известных мне языков.