Неторопливо идя по коридору, Суслов приветливо здоровался с сотрудниками и ощущал себя дома. За десятилетия Михаил Андреевич настолько сроднился с этим зданием, с его длинными коридорами с бордовыми дорожками по центру, переходами и лифтами, фикусами в кадках рекреаций, что чувствовал порой эти стены как самого себя, как еще один слой одежды, как броню, надежно защищающую от беспокойства медленно подыхающего «старого мира». А еще ему нравилась пронизывающая здание пульсация коллективной мысли, которая, оформившись и получив его одобрение, становилась волей силы народа.
В цековской столовой он привычно пристроился в короткую общую очередь и, доброжелательно улыбнувшись, так же привычно пресек робкую попытку пары гостей здания пропустить Второго вперед. Ему не надо привилегий. Никаких. Он даже своему водителю приказал ездить строго по правилам, поэтому его машина никогда не едет быстрее шестидесяти.
Пробежался глазами по строчкам меню и, быстро произведя в уме вычисления, заранее набрал из кошелька монет, с точностью до копейки. Яйцо с майонезом, щи из свежей капусты, пара сосисок с пюре, два куска черного хлеба и компот – он всегда был неприхотлив в еде. Не в этом счастье, не в этом…
– Приятного аппетита, – поприветствовал он Пономарева, осторожно водружая нагруженный поднос на стол.
Этот секретарь ЦК КПСС, его формальный заместитель, не был доверенным соратником, хоть и проработал в этом здании почти столько же. Не был он и другом – не возникала между ними та особая химия, что вызывает взаимную симпатию. Но, будучи почти одного возраста и пройдя примерно по одним и тем же ступеням, имея даже одни и те же предпочтения, они были товарищами по работе. Да, это привычное слово «товарищ», произносимое часто бездумно, как артикль, имеет свой смысл и как нельзя лучше отражает связывающее их взаимное уважение. Суслову нравился такой тип отношений.
Ели неторопливо, обсуждая всякую всячину, и настоящий разговор в небольшом столовом кабинете, отделенном от общего зала лишь тяжелой занавеской, завязался только к компоту.
– Прочел я доклад Яниса, – бросил Суслов, загоняя куском хлеба остатки пюре на вилку. – Интересно, но не более того. Не вижу причин для той волны беспокойства, что он погнал в связи с этим. Арвида Яновича запугал чуть ли не до приступа, тебя взбаламутил… Спокойнее. Пусть Юра отрабатывает, его вопрос.
– Он уже и отрабатывает, аж зачистку аппарата начал. – Пономарев приглушил, насколько смог, не сваливаясь в неуместный шепот, свой мощный голос и теперь осторожно оглянулся, прикидывая, слышно ли его за занавеской.