— Серый!
Я оглянулся — в дверях стоял Захар.
— А?
— Там это… — Он кивнул за спину. — Тебя в профком зовут. Председатель ищет. Мне Нюрка Стрельцова сказала. Велела поторопиться.
— Зачем?
— Серый, ну мне-то откуда знать? Не я ж председатель! Может, за успехи в учебе тебе полагается путевка в Варну и ящик «Слынчева бряга»? А может, выпрут с позором.
— Ладно. Спасибо, Захар.
Я стал укладывать в «дипломат» (предмет моей особой гордости, купленный на первые самостоятельно заработанные деньги) тетради и ручки. Майцев стоял в дверном проеме и словно что-то хотел спросить.
— Чего ты мнешься, дружище? — Я подошел к нему и положил руку на его плечо.
— Ты про доцента сегодня сказал…
— Ну. Сказал и сказал. А что?
— Я ведь никому об этом не говорил еще?
— Захар, не тяни резину, скажи, что не так-то?
— Мы с тобой как два еврея — вопросами разговариваем.
— Вроде того. Так в чем дело?
Он развернулся, выпуская меня из аудитории. И мы неспешно пошли в сторону институтского профкома.
— Понимаешь, Серый… Стать доцентом в этом институте — это на самом деле то, чего я хочу больше всего. Но я никому не говорил этого. Ты же знаешь наших: сразу начнут ржать и приклеят этого доцента прозвищем навечно.
— Это точно. — Я согласился, потому что похожие истории случались часто. — А вопрос-то твой в чем?
— Ну понимаешь… Если я никому не говорил, то откуда ты об этом знаешь?
Я задумался. Мне остро хотелось посвятить в свою тайну еще кого-нибудь, потому что носить в себе такое знание в одиночестве — это выше человеческих сил. Захар, по крайней мере, не сдаст. Если пообещает и будет о своем обещании помнить — не сдаст никому. С другой стороны, мне нужна была чья-то помощь, потому что мне становилось все яснее и яснее, что обладать этим знанием и не попытаться что-то исправить в том гадостном мире, что должен был обрушиться на мою родину уже через три-четыре года — недостойно не только гражданина, но и просто человека.
Но вот как исправить? Здесь я терялся в догадках. Ясно было одно: нужно что-то делать! И делать срочно.
— Захар Сергеич, — сказал я, — давай так поступим: я сейчас зайду в профком, а потом покажу тебе кое-что. И расскажу. Годится?
— Лады. — Майцев уселся на скамейку посреди холла, потому что мы уже пришли.
Я отдал ему свой дипломат и без стука вошел в кабинет, занимаемый студенческим профкомом.
Еще не переступив порог, я знал, о чем пойдет речь.
Наш профорг, усатый мужик совсем не студенческого возраста, сидел за столом у окна и нагло курил «Kent». Но, скорее всего, какую-нибудь «Стюардессу» или «Родопи», упакованные в давным-давно искуренную пачку «Kent», лежавшую перед ним на столе — и судя по кислому, отвратному дыму, так оно и было.