— Да вроде ничего страшного не произошло, — листая наши документы, сообщил офицер. — Как обычно все.
После проверки шлагбаум открылся, и мы неспешно покатились по чистой дороге, обрамленной с двух сторон кустами, в которых иногда обнаруживались выкрашенные в зеленый цвет ворота.
Ни одного дома видно с дороги не было — все они прятались где-то в глубине участков, среди шумевших верхушками высоченных сосен.
Одни из ворот оказались открыты. Туда и свернул Валентин Аркадьевич.
Мы вылезли из машины, припаркованной на небольшой стоянке за воротами, от которых к нам подошел чернявый мужик в солнцезащитных очках и финском спортивном костюме Finn Flare — мечте всех провинциальных спортсменов. На ногах у него были красные кроссовки с замершей в прыжке кошкой — я только слышал, что такие где-то есть.
— Добрый день, Валентин Аркадьевич, — поздоровался он.
— Здравствуй, Женя! — поприветствовал мужика Изотов. — Как служится? Как супруга?
— Спасибо, Валентин Аркадьевич, пока не жалуемся, — улыбнулся чернявый. — Это внуки?
— Ну да, Жень. Решил вот со старыми зубрами познакомить, чтоб видели, чего можно достичь, служа родине.
— Дело хорошее, — одобрил Женя. — Геннадий Иванович вас ждет в беседке. Я провожу.
Вслед за ним мы пошли по засыпанной мелким мраморным отсевом — почти песком — дорожке, оставляя мелькнувший в просветах деревьев дом по правую руку.
Здесь совсем не было так жарко, как на дороге. Светлые пятна и тени огромных сосен шевелились на земле, где-то высоко часто стучал дятел, чирикали какие-то чижики меж стволов деревьев гулял свежий ветерок.
Впереди показалась обещанная Женей беседка.
— Вам туда, — остановился чернявый охранник.
Мы прошли мимо него к деревянному крыльцу.
— Кого я вижу! — Навстречу нам вышел, раскинув в стороны руки, дедок лет семидесяти.
Невысокого роста, плотный, он производил впечатление маленького танка. На его полноватом лице сильно выделялись плотно сжатые губы и очень высокий лоб. Глаза за дымчатыми очками почти не были видны. Одет он был в какое-то подобие тех бесформенных летних костюмов-пижам, в которых любил щеголять Хрущев. Только вместо рубахи с вышивкой на нем была вполне обычная футболка со шнуровкой на груди.
Он скатился по деревянным ступенькам нам навстречу.
— Валя, ты прямо как на прием в посольство вырядился! — Воронов облапил своего старого друга. — Хорош, хорош еще, стервец! Ну, — он отстранился, — представь меня своим «внукам»?
— Это Сергей, мальчик, про которого я тебе говорил, Геннадий Иваныч. А это Захар — его друг и помощник.
Воронов и нас сжал в своих еще крепких объятиях, успев между делом шепнуть: