Там оказался человек в изысканном костюме и застегнутой до горла белой рубашке. Короткая стрижка по последней моде, костюм, явно доставленный из Лютадели — определенно сшитый по самым модным меркам.
Он властно воззрился на Кельсера — и тот улыбнулся. По-настоящему, впервые со времени побега из Ям. Со времени предательства.
Аристократ фыркнул, вскинул руку и метнул в Кельсера монету. Изумившись на секунду, тот толкнул ее — в ту же секунду, что и лорд Шезлер. Оба они отлетели назад, и глаза Шезлера расширились от удивления.
Кельсер врезался в стену; Шезлер был рожденным туманом.
Неважно.
В душе вскипел новый, незнакомый гнев, прорвавшийся в улыбке. Это чувство горело подобно металлу — неизвестному, славному металлу.
Он может драться. Он будет драться.
Аристократ схватился за пояс, срывая с талии и его, и металлы. Он выхватил дуэльную трость и прыгнул вперед с удивительной скоростью. Кельсер воспламенил свинец и сталь и толкнул аппарат на одном из столов, метнув его в Шезлера.
Тот зарычал, выбрасывая вперед руку и отталкивая снаряд прочь. Снова сшиблись два толчка, усилия Кельсера и врага, и они снова отлетели в разные стороны. Шезлер ухватился за зашатавшийся стол: разбилось стекло, а металлические инструменты полетели на землю.
— Ты хоть понимаешь, сколько все это стоит? — прорычал Шезлер, опуская руку и приближаясь.
— Твоей души уж точно, — прошептал Кельсер.
Шезлер двинулся вперед, сближаясь с вором, нанес удар тростью. Кельсер отскочил и почувствовал, как его карман дернулся; усилием воли он швырнул монеты прочь, как раз когда Шезлер на них надавил. Еще секунда — и они бы пронзили живот Кельсера; сейчас же монеты прорвали карман и отрикошетили от стены комнаты.
Пуговицы куртки задрожали, хотя они были лишь покрыты металлом. Кельсер сорвал куртку, избавляясь от последних крупиц металла.
"Геммел должен был сказать!"
Покрытие на пуговицах он едва ощущал, но все равно чувствовал себя дураком. Старик был прав: Кельсер не думал как алломант. Он слишком сосредоточился на внешности, а не на том, что может его убить.
Кельсер продолжал отступать, не сводя глаз с противника, не собираясь делать новые ошибки. Он бывал в уличных драках раньше, но не так уж часто. Он всегда старался их избежать — драки были давней привычкой Доксона. Сейчас же Кельсер жалел, что старался быть столь утонченным в этой области.
Он скользнул мимо одного из столов, ожидая, что Геммел появится сбоку. Тот не появился; может, даже и не собирался.
"Все дело было в Шезлере, — осознал Кельсер. — Геммел хотел, чтобы я сразился с другим рожденным туманом".