Слоун достал одеяло и расстелил его на траве. Потом прижал девушку к себе:
— Спи, а я посторожу.
Чериш сняла шаль и уселась на одеяло, пожирая его глазами, борясь со сном… все еще не желая лечь. Ее глаза горели, она покачивалась.
— Ведь ты тоже устал.
— Спи, спи. А потом будет твоя очередь сторожить, — и он ласково подтолкнул девушку, заботливо укутал ее одеялом. — Ты молодец, хорошо справилась. Шла наравне со мной и ни разу не пожаловалась.
Больше она ничего не слышала.
Чериш проснулась от того, что Слоун тряс ее за плечо. Она смотрела на него, часто моргая, потом сознание вернулось, и Чериш поняла, что солнце уже клонилось к западу.
— Почему ты не разбудил меня раньше? — спросила Чериш, быстро вставая и зябко кутаясь в шаль.
— Потому, что ты слишком устала, — ответил он просто. — К тому же мне надо было кое-что сделать. — Он улыбнулся и с церемонным поклоном произнес: — Обед подан, мадам.
На мешке вокруг кружки с водой были разложены разнообразные орешки и сушеные ягоды.
— Настоящий пир! — воскликнула Чериш изумленно.
Она благодарно улыбалась, приглаживая волосы ладонями.
— У нас еще осталась мука. Сохраним ее до тех пор, пока не сможем развести огонь и испечь хлеб. Вот тебе камни, попытайся расколоть орехи, но смотри, не раздави себе пальцы, — и он подвинул к ней ногой два плоских камня.
— А ты ел?
— Да, и еще немного орешков оставил на потом.
Слоун растянулся на одеяле, положив рядом кремниевое ружье, и подложил руки под голову.
— Разбудишь меня, как только станет темнеть. — Он на минутку закрыл глаза, потом открыл их и ободряюще посмотрел на Чериш. — И если увидишь или услышишь что-нибудь подозрительное — сразу буди.
Глаза его закрылись сами собой, и он уснул.
Браун, как всегда, подошел и улегся рядом с Чериш. Она съела оставленный Слоуном ужин и запила его водой. Еда и питье сделали свое дело: головная боль и усталость прошли, но все мышцы словно одеревенели, да и раны на ногах продолжали ныть. Когда Слоун заснул, девушка привела себя в порядок: расчесалась, заплела косы; сняв обувь, попыталась массировать ступни, и, наконец, встала, разминаясь.
Девушка чувствовала себя ответственной за спавшего рядом человека. Он спас ее от позора рабства, был рядом во время бури, наконец, дрался с индейцами за нее, как за себя. Но Чериш все же не могла поверить, что Слоун способен снимать скальп. Хотя умом она и понимала необходимость этого поступка, все же в душе не могла простить его. Да, он выжил в этой глуши только благодаря ловкости и хладнокровию, а иногда и ответной жестокости. Ведь именно такое поведение спасло и ее.