И собственные размышления Тенга, и донесения его лазутчиков в Алате подводили его к выводу, что следующей весной следует ждать возобновления войны. Стало известно и о пристальном внимании императорских военачальников к тому устрашающему оружию, которое очутилось в руках Тенга Пааса — за секрет этого оружия была назначена немалая награда. Впрочем, Тенг не сомневался, что фанатизм секты улкасан — последователей Ул-Каса, пророка Единого — надежно охранит любые секреты пушечного дела. Собственно, именно поэтому он и выбрал их для этого начинания. Гораздо больше Тенга беспокоила императорская армия.
Тенг понимал, что Великая Империя Ратов может в случае необходимости выставить войско в 100–120 тысяч пеших и 30–40 тысяч конных. Кроме этого, у Империи был немалый военный флот. А Хаттам вместе с присоединенной частью Дилора мог с трудом содержать войско общей численностью в 15 тысяч. Разумеется, пушки, если их будет много, могут обратить в бегство и стотысячную армию. Но денег в казне не хватало даже на пушки. Тенг мог надеяться в лучшем случае довести количество стволов к весне до сорока, при крайнем напряжении сил — до пятидесяти.
И если бы императорская армия двинулась на Хаттам с нескольких направлений, то Тенг был бы в состоянии надежно прикрыть только одно их них. Вероятно, ему бы удалось разгромить противостоящие войска. Но остальные в это время беспрепятственно разоряли бы Хаттам. Хотя Тенг был уверен в конечной победе, он опасался, что ценою этой победы станут опустошенные дотла Хаттам и Дилор.
Поэтому он лично объезжал пограничные общины и просил ополченцев приложить все силы для создания засечной черты в предгорьях и в долинах Дилора, для строительства укреплений на перевалах и для ремонта крепостей, стоящих на дорогах, ведущих в Хаттам. К счастью, западные соседи — салмаа — не тревожили более хаттамские земли, не столько помня полученный урок, сколько будучи вовлечены в борьбу с племенами, которые объединились в несколько союзов и, выйдя с полупустынных просторов огромного Юго-Западного полуострова, начали предпринимать дерзкие набеги на граничащие с ними территории.
Зато новые проблемы нагрянули с Севера. Северные варвары давно уже тревожили пограничные имперские земли своими разбойничьими вторжениями. Но до сих пор это были налеты шаек в несколько сотен, редко — в одну-две тысячи воинов. С недавнего же времени положение круто изменилось.
Иной раз бывает легче завладеть большим народом, нежели справиться с маленькой женщиной.
Тенг нежился утром в постели, лениво поигрывая слегка волнистыми темными волосами Ноке, разметавшимися во время бурной ночи в разные стороны. Дверь тихонько отворилась и в комнату проскользнула Сюли с подносом, на котором стояли блюда с утренней трапезой. Островитяне, окружавшие Тенга, хотя и привыкли называть его братом, но по-прежнему смотрели на него, как на властелина и даже полубога, воплощение Священного Леопарда, сокрушающего врагов. Это отношение они перенесли и на свою землячку, которая теперь в их глазах стала женщиной, отмеченной прикосновением свыше. Поэтому они ревностно прислуживали Тенгу и его подруге. Хотя он и старался все время держать себя с ними на равной ноге, то и дело получалось так, что он невольно пользовался преимуществами своего положения.