— По станицам что слышно?
— Казаков за бунт наказывают… Ну, хватит, лежи, в другой раз поговорим.
Андрей поднялся, поправил кожух.
— Стой! — слабо проговорил Леонтий. — Лежи, лежи… А кормить‑то меня думаете?
— Вот это добре! — радостно воскликнул Андрей. — Коль на еду потянуло — значит, быстро силы наберёшь. А тут как раз привезли ачуевские рыбаки нам добрый подарок.
Андрей вышел из шалаша. Леонтий устало прикрыл глаза. Он чувствовал себя таким слабым, что даже веки было трудно открывать. То и дело наплывало странное забытье…
Из забытья Малова вывел весёлый голос Андрея.
— А ну, пробуй, атаман, атаманский харч!
Он поднёс ко рту Малова деревянную ложку, полную какой‑то черноватой каши, остро пахнущей рыбой… Леонтий с трудом взял в рот кусочек этой кашицы и ощутил её удивительно приятный, солоноватый и жирный вкус.
«Что ж это такое?» — подумал он.
— Ешь, ешь, атаман, панскую еду! — приговаривал Андрей, вновь поднося ко рту Леонтия полную ложку. — Икра это, самая добрая ачуевская икра. Тамошние рыбаки её для Котляревекого готовили, а тебе принесли. Ешь, друже.
Медленно поправлялся Леонтий. Когда впервые после болезни вышел из шалаша, в лицо ударило морозом и колючим снегом. Все вокруг было белым–бело. Шелестел на ветру сухой пожелтевший камыш. Леонтий зашёл в курень к казакам.
Здесь, в низовьях Кубани, нашли они надёжное убежище. Можно было выждать, собраться с силами. Недостатка в питании не было. Плавни кишели разной рыбой, птицей, зверем. С рыбных заводей доставляли вяленую рыбу. Только и ощущали казаки недостаток — это в хлебе да в мушкетных зарядах.
— С поправкой тебя, Максимыч! — приветствовали Леонтия казаки, — Живуч ты оказался.
Вокруг засмеялись. Леонтий улыбнулся, присел на сноп камыша.
— И как она в тебя угораздила?
— Ты весь кровью сошёл, — сказал старый Петрович.
Казаки закурили. Разговор перебрасывался с одного на другое. Наконец Петрович полушутя, полусерьёзно спросил:
— Когда поведёшь, атаман, наше войско?
— Дайте время. Сойдет снег, земля протряхнёт, и двинемся…
— Наших в остроге совсем замучили, — проговорил молодой, незнакомый Леонтию казак. — И когда уходил сюда, так сказали, шо двенадцать колодников померло. Котляревский, кажут, сильно измывается над ними. Бьют их, голодом морят.
Закусив губу, Леонтий не сводил глаз с парня. А тот все рассказывал о том, как попытавшийся бежать из острога один из арестованных был заколот штыками, как велел Котляревский отнять паевую землю у семей бунтовщиков. Упомянул, что за голову Леонтия и Андрея обещана Котляревским денежная награда.