В тот же день начали разгрузку судов, продолжавшуюся три дня. На самом берегу выросли штабеля мешков с провиантом и пороховых ящиков. Над ними соорудили казаки навесы.
Вблизи ни деревца, один песок, раскалённый, как сковородка. Негде укрыться от жаркого солнца.
Вначале казаки толпами бродили по городу, удивлялись тонкой каменной резьбе ханского дворца, звону воды в фонтанах, сутолоке шумливого базара. Местные жители встречали русских приветливо: угощали лепёшками — чуреком, горьковатым липким сыром — пэндырем, фиолетовыми ягодами инжира, сладким виноградом.
Федор Дикун, Никита Собакарь, Осип Шмалько и Леонтий Малов часами ходили по незнакомому городу, по глухим щелям его улиц, окаймлённых высокими каменными стенами. Окна и двери домов выходили во дворы. Туда можно было попасть только через маленькие двери в крепких карагачевых воротах. Из‑за стен доносились разговоры. Все проулки обычно заканчивались базаром, к которому со всех сторон сходились узкие улочки.
И в этот день четверо друзей, вдоволь набродившись по улицам, вышли к базарной площади. Еще издали услышали, что там происходит неладное: неслись неистовые гортанные крики, ругань казаков, чей‑то визг.
— Пошли быстрее! — заторопил Шмалько. — Что‑то там вроде дракой пахнет.
На базаре действительно назревала драка. Есаул Смола стоял, схватившись одной рукой за саблю, а другой прижимал к себе узкогорлый серебряный кувшин. Рядом с ним, прижавшись к каменному забору, словно загнанные волки, были ещё три казака с такими же кувшинами в руках.
К есаулу подступил персидский купец — в чалме, с крашенной хной бородой. Он указывал на кувшин, бешено сверкал глазами и что‑то кричал высоким, визгливым голосом. Позади него толпились купцы, ремесленники, просто базарные завсегдатаи. И все они жестикулировали, кричали.
— Смотрите, хлопцы! Видать, Смола с дружками кувшины у кызылбашца сдуванили, — проговорил Шмалько.
Раздвигая плечом толпу, к казакам протиснулся черноволосый, загорелый великан с увесистой дубиной в руках.
— Вур! Вур! Бей! — закричала толпа.
Есаул Смола уронил кувшин и с лязгом выхватил из ножен саблю.
Но великан азербайджанец быстрым ударом дубины выбил у Смолы саблю из рук. Потом схватил есаула одной рукой за пояс, легко поднял его и швырнул в стоявших за спиной Смолы казаков. Зазвенели упавшие кувшины.
— А ведь побьют наших, братцы! — возбуждённо крикнул Шмалько. — Айда на выручку!
-— Вур! — визжала толпа.
Не обнажая оружия, расшвыривая людей огромными ручищами, Шмалько устремился вперёд. За ним, словно по коридору, шли остальные.