Ну, или вот, скажем, такая ситуация: что-то кто-то про кого-то сказал нехорошее за глаза. Нехорошее, обидное, но правду. Про габариты, например, лысину или еще что-нибудь этакое. А тот, о ком была речь, случайно услыхал из-за угла. Явился и предъявляет претензию. Ослышался я или как? Конечно, необходимо соврать. Конечно, конечно, ослышался! Не потому, что боишься последствий, а потому что нельзя говорить гадость в глаза. И спасение — тут же соврать на этот счет публично. И неважно, что никто в это не поверит. Лица будут спасены, вот в чем дело. А это великое дело. И в этом — суть знаменитого английского лицемерия. Сашок постепенно пришел к выводу, что оно, это лицемерие так называемое, в общем-то замечательная вещь. Помогает людям как-то жить друг с другом. Отсюда же и политкорректность выросла. Тоже в основе хорошая вещь, хотя в больших количествах и становится трудно выносима.
Анна-Мария как-то объяснила ему, что для англичан понятие «fair play» — то есть справедливой, честной игры — гораздо важнее правды. А разве это не одно и то же, удивлялся Сашок. Нет, не совсем, отвечала Анна-Мария. А помолчав и подумав, добавляла загадочно: даже и совсем нет. Хотя они, конечно, и родственники, но не самые близкие. А ты же знаешь, какие сложные отношения бывают даже между родными братьями, не говоря уже о двоюродных.
Нет, ну разве же это не англичане про ложь так много понапридумывали всякого такого? Да они — первейшие спецы по лжи! Недаром для нее у них столько терминов и хитрых выражений. Уж они-то ее исследовали глубже всех остальных народов. Понимая ее всемирно-историческое значение. Парадокс здесь вот в чем, как-то сказала Сашку Анна-Мария: все народы врут, производят ежедневно и ежеминутно тонны вранья — и на бытовом уровне, и на государственном, и на всех прочих. Но англичане — честнее других на этот счет. Понимают неизбежность этого явления. Нет, нет, они вовсе не поднимают ложь на щит. Это печально, но… они видят в ней неизбежное зло. Достойное осуждения, но не абсолютного. Учитывая объективную слабость человеческой натуры.
Тут с уст Сашка чуть было не сорвалось: да, ты права, это, наверно, как с адюльтером, общество осуждает, осуждает, но остановить этого явления не может и не сможет никогда. Даже в строго исламских странах, где за это дело положена смертная казнь, ничего не получается…
Но Сашок вовремя все-таки остановился. Понял неуместность, бестактность сравнения. В данном контексте. С данным собеседником. То есть проявил столь высоко ценимую англичанами — выше правдивости — тактичность. Иначе говоря, сэкономил на правде слегка.