— Что будешь делать дальше?
— Ничего. На нем свет клином не сошелся. Найду другого, если останусь жива… Фиг ему, а не меня…
Алена допила мартини, забралась под одеяло и свернулась калачиком. Наплывала дремота, через которую голос Мимочки едва слышался.
* * *
— Вадим!
Тень матери придвинулась ближе. Он давно не спал, притворялся, с силой сжимая веки.
— Ты был сегодня плохим мальчиком! И поэтому мы сегодня поедем к тете Вале!
Глаза Вадима широко раскрылись, он жалобно попросил:
— Только не к ней, пожалуйста, мама! Я больше не буду.
Но мать никогда не меняла принятых решений.
Вадиму казалось, что его поднимают с постели, умывают, одевают и ведут за руку к автобусу. А ведь как было бы здорово поехать в парк аттракционов!
Тетя Валя… Она была двоюродной сестрой матери. Вадим никогда не любил ее. Толстую, вечно улыбающуюся, норовящую прижать его к себе, обслюнявить, потискать. У тети Вали было много денег и не было проблем. Она могла все достать, или купить, или найти через друзей и знакомых даже в трудную пору дефицита. Она работала в поликлинике и выписывала липовые больничные, о чем Вадим узнал случайно, когда подслушал разговор тети Вали с матерью.
Все важные разговоры происходили на кухне, куда Вадиму в такое время вход был запрещен. Но дверь оказалась закрытой неплотно, и Вадим приник к щели.
Тетя Валя курила, стряхивая пепел с папиросы в хрустальную пепельницу. Мать стояла у окна, сложив руки на груди.
— Валя, ты не слишком зарываешься с больничными?
— Ну лапуля, Ната, как иначе проживешь? Ты мне — я тебе, слышала такое выражение?
— Слышала, — отозвалась мать. — Мне страшно.
— Да я практически ничего не делаю. Люди сами несут мне презенты…
И тетя Валя захихикала. А потом она села и вышла из тюрьмы больной и разбитой. Мать с нею больше не виделась.
Именно тетя Валя первая приучила Вадима держать в руках медицинские инструменты — приносила ему из больницы шприцы, капельницы, странные бумажки, которые меняли цвет, если на них помочиться. Он в них почти не играл — брезговал. Складывал в коробку и лишь изредка рассматривал и нюхал.
Иногда тетя Валя приезжала в гости к ним, и тогда Вадим прятался под столом. Но мать выуживала его оттуда, заставляла умыться и выводила к гостье. И снова начинались слюнявые объятья и глупая лесть. А потом про него забывали или сажали на стул и не велели уходить с места.
Однажды из сумки тети Вали выпал на пол нож, маленький, блестящий, острый. Вадим спрятал его и достал, когда остался один. Чтобы проверить остроту находки, он не пожалел любимую игрушку — старого плюшевого медведя. Скальпель вонзился в плюшевую плоть, как в масло, на пол посыпались опилки. А Вадиму вдруг показалось, что полилась кровь, и он закричал… Думал, что кричит, хотя на самом деле из открытого рта не доносилось ни звука. Так его и нашла мать: с занесенным над медведем скальпелем.