— Это как чернобыльское облако, которое обошло нас стороной.
Парис кивает:
— И не только.
— Откуда ты знаешь?
— Это дело привело к нашему знакомству. — В голосе Париса звучит ирония. — Все началось с лавочки под названием «Центрифор», которая, в частности, производит центрифуги для атомных электростанций. И это серьезный конкурент компании «Сименс», являющийся в настоящее время поставщиком «Арева». «Пико-Робер групп» выкупила эту компанию при совершенно сказочных обстоятельствах, чтобы не сказать хуже. Как бы то ни было, в тот момент мне пришлось заняться этим вопросом. А у меня хорошая память.
Пауза.
— А если тут что-то другое?
— Что, например?
— Ну, если это не, как ты говоришь, болтовня для прикрытия…
— Мы еще повидаемся с генералом Кардона. — Парис щелкает языком. — Одного не могу понять, почему у одного Субиза был кабинет в штаб-квартире Комиссариата? И все так быстро убрали? И эта Борзекс…
— При чем тут она?
— А кто она, эта Барбара Борзекс?
— Хорошенькая женщина, которая любит покер.
— «Пико-Робер групп» торгует бетоном. Ядерным инфраструктурам бетон необходим. Много бетона. Борзекс — начальник юридической службы «Пико-Робер групп», поддерживающей тесные связи с властными структурами.
— Это им ты обязан своим сверхбыстрым продвижением по службе, которое тебя привело к нам? Ты бы поуважительнее с ними. Признайся, в Криминалке-то тебе лучше, чем в бригаде по финансовым нарушениям? Разве нет?
Парис стискивает зубы и смотрит на бульвар Огюста Бланки, куда они только что свернули.
— Извини.
Тишину в машине нарушает только шум мотора и приглушенное бормотание «Радио Люксембург». Радиосвязь выключена. Парис шарит по карманам в поисках сигарет, бросает свое занятие и трясет головой, как бы отвечая самому себе:
— Это тут рядом.
— Что?
— Штаб-квартира финансовой бригады совсем рядом со Скоарнеком.
Перейра вытаскивает пачку жевательной резинки и протягивает шефу.
— Спасибо. — Парис высыпает на ладонь несколько драже и возвращает пачку Перейре. — Мне, знаешь, нравилось то, чем я занимался.
— Знаю. Хотя понять не могу.
— Когда меня пихнули в тридцать шестой — раз, и на тебе! — я понял, что моя работа ничего не стоила. Да и сам я тоже.
— Будь наши начальники настоящими мужиками, такого бы не случилось.
— Ошибаешься, начальники такие же парни, как мы с тобой, у них тоже нет выбора. Все потерять или потихоньку ронять собственное достоинство. Именно так я и сделал: заткнулся и принял свое повышение. И когда сейчас я вижу, чем мне приходится заниматься, не могу понять почему.
— Ты отличный полицейский. И не один я так думаю.