Соня так и не появилась.
Элиза, погрузившись в свои мысли, долго стоит, опершись на перила лестницы, и, хотя кажется, что она рассматривает толпу активистов, собравшуюся внизу, она никого не видит. Потом они с Гереном встречаются у одного из окон.
— Субиз… это мы? — звучит ее вопрос.
— Мы — что?
— Его убили.
Кандидат бледнеет. «Субиз убит? Впервые слышу. Как гром среди ясного неба. А как она узнала? Мне пока ничего не известно». Он реагирует быстро, нельзя позволить перехватить инициативу:
— Не здесь. И не сейчас. Только один небольшой совет: от нас нечего ждать, прибери в своей лавочке. У нас было бы куда меньше проблем, если бы ПРГ не была такой прозрачной.
В четверть первого ночи такси доставило Барбару Борзекс ко входу в ПРГ на авеню Гоша. Она решила взять такси, чтобы сохранить ясность мысли и не отвлекаться на дорогу.
На мгновение ей показалось, что она видит это здание впервые.
Охранник сразу открыл дверь, и Барбара очень быстро оказалась у себя на седьмом этаже. Коридоры, темные кабинеты, никого. Снова вернулось ощущение, что она находится на неизвестной ей территории. Ей часто случалось уходить отсюда ночью, и она не испытывала ничего подобного, но она впервые входила сюда ночью. Ей страшно?
Наконец вот и ее кабинет.
Она зажигает верхний свет, окидывает взглядом просторное помещение: знакомая мебель, пушистый ковер цвета темного табака, письменный стол, кремовые шкафы, большое кресло и маленький диванчик с низким столиком из стекла и стали — место для приема посетителей. Вот уже три года она проводит тут бо́льшую часть своей жизни.
Ее не покидает чувство какой-то потерянности, она как будто видит все со стороны, наблюдает.
Но на выяснение отношений с собой нет времени. Не проходит и нескольких минут, как в кабинете появляется Элиза Пико-Робер. Одета, как всегда, безупречно, прическа, макияж, позади — светский вечер. Потрясающее сходство с хичкоковскими блондинками, безупречными и холодными посреди ужаснейших катастроф, да и сегодняшний вечер вряд ли простая случайность.
Элиза чувствует себя как дома во всем этом здании, садится в самое удобное кресло около низкого столика, потом оборачивается к Борзекс:
— Сделайте нам кофе, Барбара, и садитесь. Я должна знать все.
Борзекс от радости, что может наконец чем-то занять свое тело, начинает хлопотать у кофеварки. Она стоит, повернувшись спиной к начальнице: за то время, что они проработали вместе, ни разу не было никакой стычки. Доверие и синхронность действий. Барбара возвращается к низкому столику, ставит чашки, усаживается и начинает говорить: