На губах Париса появляется улыбка.
— Пусть они мне его берут прямо на месте. Тепленького. Я еду.
С мигалкой на крыше машины, по полосе для автобусов — меньше чем за десять минут Парис пересекает Париж с одного конца на другой и оказывается на Альпийской площади. Англичанин ждет его в холле здания под ненавязчивым надзором полицейского. Мужик уже не так безмятежен: ссутулился, лицо осунулось. Похоже, понял наконец, в каком дерьме оказалась его дочь. Не факт, однако, что он от этого станет более покладистым.
— Месье Джон-Сейбер, вы позволите мне подвезти вас до гостиницы?
— А у меня есть выбор?
— Конечно. Я могу также отвезти вас к нам на набережную Орфевр, в дом тридцать шесть, для дачи показаний по всей форме.
Обменявшись взглядами, оба направляются к машине.
Нил держится настороже. Существует ли связь между этим полицейским из Криминалки и двумя вчерашними амбалами? По опыту он знает, что, если не понимаешь, что к чему, лучше помолчать.
— От дочери по-прежнему ничего?
— Ничего.
— А как вы достали адрес ее приятеля?
— О котором я узнал, лишь приехав в Париж.
— Для ресторанного критика у вас большие возможности.
Нил предпочел промолчать и не отвечать на скрытый вопрос.
— Этот парень, — продолжал Парис, — ввязался в поганую историю, в которой есть труп.
— Вы мне это уже говорили. И я читаю газеты.
На радио, на телевидении, в прессе имя Скоарнека постоянно соседствует со словом «терроризм», а с нынешнего утра вместе с его именем употребляется и другое — одного из двух наиболее вероятных кандидатов на президентских выборах. Дело воняет политическими махинациями, и дочь этого человека в нем замешана. And when the shit hits the fan…
— Но вашу дочь ни в чем не обвиняют. По крайней мере пока Сефрон можно оставить в покое.
«Сефрон — этот полицейский назвал ее по имени. — Нил усмехнулся. — Старые полицейские штучки: навязаться в друзья, выказать сопереживание… Журналюги тоже так делают».
— Тем не менее вы ее ищете.
— Чтобы поговорить. Мы думаем, она может нам помочь.
— Я тоже ее ищу. — Нил замолчал. — Потому что, мне кажется, я потерял ее уже давно.
Парис не отреагировал, ему хочется услышать продолжение.
— Она должна была приехать ко мне в Каор в эту субботу. Мы каждый год собираемся там в это время — друзья, родственники Люсиль… Это моя жена… — Голос англичанина дрогнул. — Люсиль погибла двадцать восьмого апреля.
«И он до сих пор не может это пережить».
— Это также день рождения моей дочери.
Парису понятна эта ситуация: черт, как тяжело с этими дочками!
— Когда Сефрон мне позвонила сказать, что она не приедет, я пришел в ярость. Я почувствовал, что что-то не так, но раздражение тогда было моим основным чувством. Как она могла так поступить со своей матерью? — Нилу было жаль себя. Он повернулся к Парису, спросил: — А у вас дети есть?