Однажды вечером, когда все состязались в рассказывании пикантных анекдотов на тему, где проходит граница между проституткой и дамой, Мериме поведал друзьям, как Его Королевское высочество герцог Орлеанский, сын Луи-Филиппа, столкнувшись нос к носу с тем же самым вопросом, так и не смог его разрешить.
Дело было прошлой осенью. На псовой охоте собралось все великосветское общество. Случилось так, что герцог свалился в лужу. Он отделился от охоты, зашел в отдаленный дом, разжег огонь и уселся напротив камина, ожидая, когда высохнет его одежда. Внезапно дверь открывается и в комнату входит г-жа С. Л., следовавшая за охотниками, и падает в ноги принцу. «Ах, принц! — говорит она. — Я не могу больше сопротивляться любви!»
В своем наряде амазонки г-жа С. Л. была более чем восхитительна. Черный бархат ее одеяния, такой же, как и ее волосы, оттенял очаровательную бедность лица. Поза измученного человека, которую она приняла, придала ее затылку изгиб, лишающий покоя даже святого. Что до ее щек, которые она прижала к ногам принца, то они источали почти инфернальный жар. Оказавшись перед таким однозначным предложением, высказанным очень искренне, принц почувствовал себя вправе не медлить. Приподняв красавицу, он опрокинул ее на стол и, не снимая с нее сапог и шпор, сорвал длинную и тяжелую одежду.
Его ждало, уточнил далее Мериме, «огромное разочарование, так как волосы были рыжими и липкими. Она забыла покрасить их, как покрасила свою шевелюру».
Этот небольшой инцидент не помешал ему продолжать с достоинством потомка Генриха IV и одарить свою подданную так, как это обычно делает дворянин в подобных обстоятельствах. За это время огонь сделал свою работу. Принцу принесли его сухую и еще теплую одежду. Он оделся. Она поправила свое платье и подвязки. Расставшись, каждый из них занял свое место среди охотников.
Эта история ничего не значила бы, продолжал Мериме, не получи принц на следующий день небольшую записку, составленную примерно в следующих выражениях: «Одной даме из моих подруг настоятельно требуется три тысячи франков. Она не осмеливается попросить их у мужа. Я же не могу ей их дать. И я прибегаю к вам, мой принц, к вашей неисчерпаемой и т. д., и т. д.».
Как вы думаете, что сделал принц? Он кладет в конверт три тысячи, передает их пажу г-жи С. Л. и дает себе слово с этого дня никогда не оставаться с ней наедине.
Саттон Шарп, которому было адресовано это письмо, был постоянным участником разного рода дебошей. Этот лондонский адвокат, культура которого была достаточно велика, чтобы предпочитать девочек из Оперы, — тратил с ними деньги, заработанные защитой вдов и сирот. Каждый раз, приезжая в Париж, он влюблялся в одну из них. В 1833 году это была танцовщица Кеплер, имя которой заставляло многих оборачиваться и которая пленила Шарпа своими темно-синими глазами. Он влюбился в нее так сильно, что даже решил увезти ее с собой в Лондон. Все пытались отговорить ее от этого, ссылаясь на то, что лондонские ханжи отобьют у нее клиентуру и что расставание с ним может стать проблематичным, так как он везет ее в город, в котором она никого не знает. Тщетно. Кеплер, которая никогда не позволяла себе болтать, если были затронуты ее интересы, тайно ото всех в одно прекрасное утро уехала, чтобы присоединиться к Шарпу.