— Жена не поняла этого?
— Не поняла. Путевки пришлось сдать. Мы пережили несколько невыносимых сцен, после которых она с сыном провела остаток лета у своих родителей и ко мне больше не вернулась. Через год мы развелись. Из-за огурцов. Или из-за руин. В общем, из-за нежелания уступить. А вы говорите — безобидная страсть…
Полина почувствовала, что сейчас расплачется. Без всякой причины. Чтобы Казьмин не заметил ее пляшущих губ, она подошла к самому оконному проему и отвернулась, делая вид, что разглядывает Китайскую деревню.
— Что с вами? — обеспокоено спросил Казьмин. Его руки осторожно легли на плечи Полины.
— Знаете, Валерий Петрович, а ведь ваша жена всего лишь боялась поверить в то, что те первые «большие деньги» — не последние. Огурцы были… всего лишь дополнительной гарантией благополучия.
— Да, Полина, теперь я это знаю. На самом деле это так просто. Это всегда просто. Но это невозможно понять, если люди слишком молоды и безжалостны друг к другу. Я все понял, когда ничего уже было не склеить, — с болью в голосе проговорил Казьмин. Потом добавил в отчаянии: — Только не плачьте! Я умоляю вас!
Полина запрокинула голову, пытаясь помешать неожиданным слезам.
Казьмин развернул Полину, стиснул ее плечи, тревожно вгляделся.
— Не плачьте, пожалуйста, — едва слышно сказал он.
Его пальцы медленно, едва касаясь, погладили ее волосы. Потом Казьмин тыльной стороной теплой ладони нежно провел от ее виска до подбородка и, наклонившись, поцеловал в щеку, по которой стекала слеза.
— Не плачьте…
Его губы мягко коснулись губ Полины, она вздрогнула, но Казьмин сразу отстранился:
— Боже мой, ну что я должен сделать, чтобы вы не плакали?
— Извините… Извините меня… — пробормотала она. — Это так глупо…
Полина поспешно принялась вытирать глаза. Казьмин перехватил ее руку, еще раз осторожно коснулся ее влажной щеки, а потом неожиданно порывисто обнял Полину и привлек к себе.
— Видимо, я растерял весь былой опыт общения с девушками, если довожу свою даму до слез на первом же свидании, — тоскливо проговорил он. — Нет, в самом деле, хорош ухажер… Вместо того, чтобы пригласить в ресторан, в ночной клуб или, на худой конец, в театр…
— Или — совсем уж на худой конец — в библиотеку, — буркнула Полина. Вообще-то ей было настолько скверно, что хотелось взвыть. Но она не могла не оценить попытки Казьмина обратить неловкую сцену в шутку.
— Да-да, или в библиотеку, — с готовностью подхватил Казьмин. — Так вот вместо всего этого я веду вас через канавы, наполненные гниющими опавшими листьями, болтаю битый час о таинственном притяжении старых камней, затаскиваю в рассыпающуюся башню и жалуюсь на жизнь… Дурак я, дураком и помру…