Илья с удовольствием прикончил свой обед, и когда настала очередь кофе, немного огляделся по сторонам. В этом кафе он частенько встречал одних и тех же посетителей, и видеть знакомые лица было одной из приятных сторон полноценного обеденного перерыва. Хоть и не общаешься с человеком, и даже имени не знаешь, но его присутствие все равно что-то тебе дает, словно подтверждает, что и ты здесь не случайно, и что это правильно, и что все будет, как надо. Илья ловил себя на мысли, что становится немного мистиком.
На этот раз среди посетителей кафе Илья увидел новое, хотя и знакомое лицо. Мальчишка из группы Рубина что-то уплетал за обе щеки за столиком в углу и разговаривал со своим соседом. Илья знал лишь, что фамилия паренька Смирнов, и что он подает большие надежды. Однако вряд ли зарплата Смирнова позволяла ему обедать за двадцать баксов. Скорее всего, парнишка был приглашен своим спутником. Тот сидел к Илье спиной, но было видно, что он ничего не ел, просто беседовал с мальчишкой. Потом мужчина вынул бумажник, бросил перед Смирновым несколько крупных купюр, покровительственно коснулся его плеча, встал и направился к выходу.
Он прошел мимо столика Ильи, не обращая внимания на окружающих. Илья узнал его мгновенно. Это был крупный темноволосый мужчина, с которым Илья подрался в субботу под окнами Полины Крымовой. О происшествии напоминала все еще припухшая губа мужчины с запекшейся ссадиной. Илья невольно потер сбитые суставы на правой руке и сжал кулаки… Что ж, Питер и вправду большой город. Кого только не встретишь.
Смирнов же тем временем доел обед, рассчитался с подошедшим официантом и большую часть из оставленных темноволосым купюр убрал в карман.
Илья мог объяснить свою немедленно возникшую неприязнь к пареньку. В самом деле, кому приятно видеть, как кто-то мило беседует с заведомой сволочью и еще получает за это деньги. Но вот внезапную свою тревогу Илья никак не мог объяснить. Не нравилось ему то, что этот тип кормил обедом мальчишку. Совпадение, если оно было совпадением, уже само по себе было неприятным.
* * *
— Валерий Петрович, разрешите?
Казьмин был занят тем, что глазел в окно сквозь полупрозрачную занавеску.
— Конечно, Полина, проходите, присаживайтесь.
Он оторвался от окна и вернулся на свое директорское место.
— Я вас слушаю.
У Полины и так душа была не на месте, а теперь сердце и вовсе запрыгало в панике. Предсказать реакцию Казьмина было сложно.
Она раскрыла свою папку, вынула заявление и положила его перед Казьминым.
— И что сие? — Казьмин удивился, взял бумагу. Через пару секунд он отшвырнул листок от себя. — Что это значит?