На ногах черные туфли без каблуков.
Она одевалась в соответствии с возрастом и доходом, но делала это с выдумкой, сдабривая повседневность малой толикой экзотики. Не зря под ее личиной мамаши-наседки таилась душа художника. К собственному удивлению, она все еще была привлекательна и сексуальна, и порой, когда она переходила дорогу на оживленном перекрестке, мужчины свистели ей вслед. Этого уж она никак не ожидала — все-таки сорок лет, так называемый средний возраст, — и это оказалось приятной неожиданностью.
Она снова взглянула на себя в зеркало заднего обзора.
Зубы у нее кривоватые, зато губы хороши. Она превратилась в женщину, какой всегда мечтала стать. «Когда-нибудь у тебя будет вот такая жизнь», — романтичным и склонным к фантазиям подростком думала она, глядя на мир из кухонного окна квартиры, где после развода родителей жила с матерью. «В один прекрасный день ты будешь такой», — иногда думала она и сейчас, как будто все это еще не сбылось. В душе у нее до сих пор звучал голос женщины, какой она хотела стать и какой в самом деле стала — симпатичной мамаши, кончиком языка слизывающей с передних зубов след губной помады и приветливо улыбающейся своему отражению.
Лето…
Все весенние устремления и надежды наконец обрели определенность. Во дворе дома распушились изящные пионы, похожие на гофрированные рукава маскарадного костюма, и по их липким сладким лепесткам ползали рыжие муравьи.
Трава атласно зеленела, как тени для глаз.
Небо было похоже на кусок сдобного пирога.
И пчелы роились над цветами жимолости, словно крошечные ангелы, трубящие в горны.
Лилии только что начали раскрываться, и свежий ветерок разносил по всему саду пьянящий цветочный аромат.
Мистер Макклеод читал вслух из учебника…
Он все время теребил очки, и руки у него дрожали.
Никотин.
Возможно, он думал о никотине, пока читал классу об одноклеточном организме, который почкуется в две клетки.
Он услышал, как смеются девочки, и поднял глаза.
Они сидели в разных концах кабинета и время от времени встречались глазами.
Обе прекрасно знали, что делать этого ни в коем случае нельзя, потому что ни та ни другая не сможет удержаться от смеха. Между ними словно натягивалась живая, вибрирующая смеховая нить. Чтобы не расхохотаться, они должны были избегать смотреть друг на друга. Но, когда учитель читал, их глаза сами собой двигались в сторону Нейта Уитта. Нита Уитта.
Задница Уитт.
Ну и имечко!
Гнида Уитт[2].
Парень с темно-зелеными глазами.
Такими темными и такими зелеными, словно они вобрали в себя окраску многих миль искусственного газона.