Они стояли в девчачьем туалете, когда раздались первые звуки выстрелов из автоматического пистолета: тра-та-та. Они доносились откуда-то издалека, словно звучали не наяву, и девочки продолжали причесываться и прихорашиваться перед зеркалом…
Тра-та-та…
Зеркало, маленькое и узкое, типично казенное, но чисто вымытое, серебрилось загадочным блеском. Чуть раньше уборщица прошлась по нему тряпкой и специальным средством, и теперь мир в его глубине мерцал, словно внезапно открывшееся взору Зазеркалье. Прозрачное и ясное, словно мысли Бога. Словно мысли Создателя всего сущего, отраженные в неподвижной спокойной воде.
Девочки стояли совсем близко, плечом к плечу, стараясь одновременно видеть друг друга в зеркале:
— темноволосая, сияющая красотка, сжимающая локоть подружки крендельком согнутой рукой;
— и заплаканная, но уже опять улыбающаяся блондинка. Правда, свое отражение в зеркале она видела слегка размытым из-за недавних слез, как на фотографии, сделанной из-под мерцающей поверхности пруда, да и тушь немного размазалась.
— Я так за тебя рада, — обратилась она к подружке.
— Тогда почему же ты плачешь? — засмеялась брюнетка.
— От счастья!
— Ты уверена, что не завидуешь? — Темноволосая передала белокурой щетку для волос.
Тра-та-та.
Тра-та-та.
— Что это?
Блондинка затолкнула щетку, в которой запутались золотистые и темные шелковистые волоски, в рюкзак, рядом с хрестоматией английской литературы. Тонкие страницы книги напоминали полупрозрачную кожу мертвого ребенка, и, кажется, все мысли и идеи, существующие или, возможно, когда-либо существовавшие в мире, были собраны и записаны в одной этой книге.
Так-так-так-так-так.
Снова этот звук, и сразу после — мягкий булькающий всхлип. Короткий вскрик — так может охнуть человек, поскользнувшись и плюхнувшись в ванну с теплой водой.
— Что за черт? — проговорила одна из девушек.
— Что это было?..
Вторая направилась к двери, но подружка схватила ее за локоть:
— Стой, не ходи. А вдруг там?..
— Что?
— Не знаю. — Она выпустила ее локоть.
— Кто-то дурачится. Наверное, Райан Балбес…
Тра-та-та…
На этот раз громыхнуло близко, отчетливо, с металлическим звоном — так, что обе взвизгнули. За вскриком последовало молчание, бессмысленное, холодное и твердое, как керамическая плитка на стенах туалетной комнаты. Вдруг одна из подруг прошептала:
— Это Майкл Патрик. Вчера на тригонометрии он говорил, что принесет в школу пистолет, чтобы убить…
— Кого? Убить кого?
— Всех.
— Что?
— Он сказал, что все — долбаки. Я думала, он шутит… Все знают, что он придурок и урод.
