Офицеры выпили.
- Вы уж извините, что мы вашего собеседника на себя отвлекаем, - сказал капитан Вальтер, как бы присоединяясь к своему командиру взвода.
- Ничего-ничего, мне интересно...
- У нас есть в полку, конечно, художник, - закусив, сказал старший лейтенант, - но, можете себе представить, мазилка. Из тех, что шабашкой промышляют, столовые, коровники расписывают. Руку он набил, конечно, но такого, как у вас, чтобы прямо душа просвечивала, этого и близко нет. Я ж сужу, может быть, и примитивно, но по-другому не умею. Смотрю - это повторимо? Нет, неповторимо. Все, значит, это настоящее искусство. Не совсем, конечно, так, но это для краткости. Вон у вас краски какие - благородные, сдержанные. А про нашего покороче сказать - "Гоген доморощенный". Но речь-то не о нем, о Рембрандте. Спорим, а с места ни на шаг. Я вам напомню, да вы и сами лучше нас знаете, есть у него картина, называется "Апостол Павел". Ну, Павел и Павел. А в чем вопрос? А он с мечом! Не в руках меч, нет, конечно, за пазухой, а рукоятка торчит...
- Апостол Павел? Вот так сразу и не вспомню...
- Но вопрос в мече. Тема нам, военным, близкая. Кто отсек в Евангелии, когда Христа брали, ухо какому-то рабу? Известно - апостол Петр. А при чем здесь Павел, вернее, меч у Павла?
- Если уж у вас в роте про Пигмалиона знают, думаю, и с апостолом Павлом разберетесь, - заподозрив какую-то ловушку, ушел от ответа живописец. - Вот у меня встречный, так сказать, вопрос есть, я ведь тоже с военными не каждый день вот так встречаюсь...
- Это как товарищ капитан, все вопросы к нему.
- Спрашивайте, конечно, только, раз уж мы разговариваем, может, и представимся? Меня зовут Анатолий. Старший лейтенант - Михаил...
- Очень приятно, - сказал художник, но руки не подал. - Юрий. Елена. И вопрос мой как раз на эту тему. Вы же сейчас не на службе, насколько я понимаю, а обращаетесь друг к другу как будто в строю.
- Вы совершенно правы, - поспешил с ответом старший лейтенант. - Это ведь в каждой роте, в каждом батальоне по-своему. Как в народе говорят, в каждой избушке свои погремушки. А что в нашей избушке? Что у нас за окном? - И, не услышав ответа, сказал: - Нор-ве-гия! Страна натовская. Вам скажу доверительно: машины у нас в парке стоят с полным боекомплектом. Мало ли что. Тревога. Приказ. Массу воткнул. Давление масла поднял. Двигатель запустил - и вперед, за Родину!
- И вы верите, что Нор-ве-гия может на вас напасть?
- А это то же, что с Чеховым. Не наш вопрос. Наша задача - любить и защищать. Все. А теперь сами рассудите, сможет ли товарищ капитан, если будет меня Мишей звать, не моргнув глазом приказать мне со своим взводом пойти туда-то и умереть там с честью? Он мне скажет: Миша, иди... А я скажу: Толя, ты что, там убивают. А если он не может приказать мне умереть, то какой же он командир? Кое-где, конечно, все эти "Толя-Миша" бывают, но в случае чего ничего хорошего из этого не выйдет.