Какое-то время она колебалась.
— Я очень рада была познакомиться с вами, Лайл, — наконец произнесла она и одарила его улыбкой, теплой, как июньское солнце. — Это правда. Может быть, мне даже понравилось бы в «Харт-вей».
Лайл смотрел ей вслед, и, когда она затерялась в толпе людей, одетых в форму, свет для него померк.
Наверняка она сейчас улыбается той же самой улыбкой другим мужчинам, с которыми разговаривает. Разве она не актриса?
«Я так хочу, чтоб ты любил меня одну», — пела женщина в микрофон.
Но у него не было выбора — он окончательно и бесповоротно влюбился в Тэду Стэндиш. Он знал, что это безнадежно. Зачем молоденькой хорошенькой голливудской актрисе нужен неотесанный домосед, живущий на ранчо? Он даже и мечтать не смел о том, чтобы остаться здесь и начать ухаживать за ней. Это все равно что пытаться достать звезду с неба. Он решил уйти и подождать Лауэлла снаружи.
Лайл подошел к двери и остановился. Нет, он не может уйти вот так, не унеся с собой ни малейшей надежды. Не сказав ей всего того, что чувствует. Если только он вообще найдет ее в этой толпе…
Тэда разговаривала с каким-то моряком, но думала о человеке, который смотрел на нее так, словно бы действительно видел ее, Тэду, а не одну из голливудских старлеток. Она подошла к нему не потому, что подслушала, будто он актер из Нью-Йорка, а потому, что он привлек ее внимание. Что-то в нем навевало мысли о бесконечных просторах полей, о ветре, свистящем в ушах лошадей, о свежем воздухе. От него веяло душевной прямотой. Здесь, в Голливуде, ей этого так не хватало. Ей и самой приходилось лгать — она выдавала себя за восемнадцатилетнюю, в то время как была на два года младше.
Ее первое впечатление от Лайла Харта оказалось верным: он действительно был честен. Он не стал выдавать себя за актера, которым не являлся.
— Мне очень понравилась ваша последняя роль в кино, — сказал ей моряк. — Я никогда бы не подумал, что увижу вас наяву.
Почти не думая о том, что говорит, Тэда поблагодарила его, механически улыбнулась и отошла. Для того она и была сегодня здесь — улыбаться и разговаривать с людьми, которые завтра уедут сражаться за свою и ее страну.
Лайл не воюет, он хозяин ранчо. Почему тогда он никак не выходит у нее из головы? Сан-Хоакин-Уэлли находится всего в нескольких часах езды от Голливуда, но кажется, до него не ближе, чем до Луны. Ни один из тех, с кем она была знакома, не жил в Сан-Хоакин-Уэлли и даже ни разу не был в тех местах. На ранчо всегда бывают лошади, не так ли? Она никогда не была любительницей лошадей. Скорее наоборот.