— Вы пунктуальны, спасибо.
— На здоровье. Зачем вы меня пригласили?
Я невежлив. Но считаю, что тридцать убитых Кальтом невинных детей дают мне право вести себя с ним невежливо. Даже грубо. По-хамски. Может, я не прав?
Кальт не смотрит мне в глаза, его очки направлены в угол комнаты. Я, напротив, фокусирую свой взгляд на его лице. Кирзовый сапог выглядит лучше. Морщины, морщины… И большие очки с толстыми стеклами.
— Я понимаю ваше ко мне отношение, герр Росс, но… — Кальт замолкает. Может, подбирает слова.
— Зачем вы меня пригласили? — повторяю я свой вопрос.
Наконец-то мой визави отрывает глаза от угла и переводит на меня:
— У меня к вам есть предложение.
Видимо, мое лицо выдает отношение к его предложению, потому что Кальт спешит, пока я не заговорил:
— Пожалуйста, выслушайте меня! Просто уделите мне несколько минут. Я больше ничего не прошу! Потом вы можете встать и уйти!
Так и быть. Пожертвую этому нелюдю пару минут своей жизни. Все равно скоро всей жизни пропадать.
— О’кей, я слушаю вас.
Чудовище собирается с мыслями. Потом начинает нервно говорить:
— Повторюсь, я понимаю ваше ко мне отношение. Ничего другого мне ожидать нельзя. Тем не менее человеку в моей ситуации выбора не остается — только попробовать изменить это отношение. — Кальт смотрит на меня и продолжает уже более спокойно: — Вы можете спросить меня: как? Я отвечу: рассказать о себе правду. Ту правду, которую до сих пор никто не знает. Ни следствие, ни суд, ни родные несчастных жертв.
Я молчу — даю возможность маньяку высказаться. Наверное, этому чудовищу не хватает аудитории для своих монологов.
— Должен признаться, герр Росс, я неизлечимо болен. Я сам врач, и у меня нет никаких иллюзий. Очень скоро я, так сказать, предстану перед Всевышним. Моя супруга уже давно там — ждет меня. Кроме того, я думаю и о своем сыне Генрихе. Каково ему двадцать лет жить с клеймом отродья серийного убийцы?
Мой собеседник громко сглатывает слюну. Спазм? Горло перехватило? Смотрите, какими мы стали чувствительными! Сентиментальный убийца — отвратительное сочетание.
— В чем заключается ваше предложение? — подаю я голос
Кальт говорит, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее:
— Вы ведь писатель, не так ли? Я хотел бы, чтобы вы написали книгу. Я в состоянии заплатить вам любую сумму за эту работу. Это мой единственный шанс не уйти навеки опозоренным и проклятым!
— Книгу о том, как вы убивали детей?
— Правду о том, что тогда случилось со мной, с Беа.
— Правда об этом уже написана, — хмыкаю я. — В архиве суда лежит много томов вашего дела. Там все есть.