— Ни в чем из того, что ты сказал.
Отец постоянно думал о тех упреках, которые могла обрушить на его голову мать: «Ты такой мягкотелый, Хайме!» Мама знала, чем обычно заканчиваются наши с ним разговоры. Поэтому она устраивала допросы с пристрастием, в которых раскрывала отцовские промахи. Я поняла, что сегодня он торопится, а потому не будет приставать ко мне с ненужными расспросами.
— Хорошо, Малена. Так что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты сохранил у себя один закрытый сундучок. При этом ты отдашь его мне тогда, когда я попрошу.
— Давай! — его рука нетерпеливо загребла воздух, но я не торопилась отдать ему ящичек.
— Там мои секретные вещи и мысленно добавила: «О которых я тебе не скажу».
— Что там внутри?
— Ничего интересного для тебя, папа! — быстро заговорила я, придумывая на ходу, что можно сказать. — Это вещи Фернандо, платок, который он подарил мне, конфетка в форме сердца, которую он прислал мне из Германии…
— Презерватив, который вы использовали в последнюю ночь…
— Папа!
Отец опять посмотрел на часы. Мне не понравилось то, что он сказал, тем более что говорил подобное часто и без всяких на то причин. Отец старался изображать либеральную терпимость, пытаясь, однако, каждый раз выведать у меня правду. Он постоянно пытался вызвать у меня чувство вины и найти несоответствие в моих словах.
— Хорошо, я сохраню твои вещи в этом шкафу, — наконец сказал он и указал на один из шкафов, которые стояли вдоль трех стен в кабинете. — А где ключ?
— Здесь, — ответила я, указывая на свою шею.
— Ты не хочешь неожиданностей, да?
В этот момент мы услышали звук хлопнувшей двери. Отец схватился за голову.
— Это не может быть твоя мать. Правда?
Это была, конечно, мама. Войдя в кабинет, она сказала «привет» прежде, чем папа успел закончить фразу.
— Не может быть, — сказал он, глядя на часы, — я думал, что ты придешь не раньше, чем через два часа…
— Привет, — повторила мама, обращаясь к нам обоим. — Малена! Что ты здесь делаешь?
— Я разговаривала с папой, — ответила я, но мои объяснения не были услышаны мамой, которая обошла стол и встала у отца за спиной.
— Закрой глаза, Хайме! — скомандовала она. — Я купила то, что тебе обязательно должно понравиться.
Мама смотрела перед собой, ее губы нервно подрагивали. Мне нравилось видеть ее такой, притом что в подобном состоянии она бывала редко. Мама достала пакет, в котором я увидела сероватый галстук, на нем был какой-то рисунок с полотен художников-кубистов. Галстук мне показался очень милым, но я поняла, что отцу он не понравится и он умрет от стыда, если выйдет в нем на улицу. Я упрямо продолжала стоять на месте, хотя чувствовала, что присутствую при весьма интимной сцене.