— Ты же моя жена, — прошептал он, — и мать моего ребенка. — Она чувствовала, что теряет контроль над собой, вслушиваясь в его тихие слова. — Малышка прелестна. Ты хорошо сделала, что родила ее.
Ее разум восставал, но тело, исстрадавшееся за долгие месяцы по мужской ласке, готово было броситься к нему и раствориться в его объятиях. Рита чувствовала, как от желания у нее даже дрожат ноги, и эти ласковые слова, которые он произнес…
— Но, к сожалению, она — не мальчик, — произнесла она тихо, с оттенком злорадства. Хоть в этом он потерпел поражение.
Матео тихо рассмеялся.
— Это хорошо. У нее будет счастливая судьба. Мальчикам намного тяжелее прожить в этом мире.
— Но она принадлежит мне. Ты никогда не сможешь ее у меня отобрать.
— Я вовсе не хочу ее у тебя отбирать. Что я буду делать с ребенком?
— Пообещай мне, — прошептала она, — хотя я понятия не имею, что может стоить твое слово, но все равно пообещай мне это.
— Мое слово — это все, что я могу дать своим людям. И каждый день оно спасает мне жизнь.
Рита содрогнулась. Она ненавидела Матео за то, что он сделал с ней. Но ей вдруг вспомнились солдаты, разъезжающие по окрестным деревням с листовками, в которых обещалось сказочное вознаграждение за информацию о Черном Коте. Тиа Андреа плюнула на эту листовку и кинула ее в огонь. «Нам надо тщательнее скрывать хозяина. Иначе эти свиньи могут поймать хозяина и насадить его голову на палку», — проговорила она.
Несмотря на его добрые слова и обещание, Рита решила, что на сей раз подчинит себе свою плоть и заставит ее не поддаваться на ласки Матео, как это было раньше. Она скорее умрет, чем доставит ему наслаждение.
Рита собиралась лежать в постели, как бревно, чтобы показать мужу, как он ей безразличен. Но он не дал ей этого сделать.
— Послушай, голубка, на тебя это совсем не похоже. Давай, бей меня… Обещаю, что не причиню тебе боли.
То, что Матео знал о ее желании сопротивляться ему и ничего не имел против, привело Риту в ярость. Для него это было просто игрой, от которой он заводился еще больше.
Рита в гневе замахнулась на мужа. Он без труда поймал ее за запястье и крепко сжал. У нее возникло безумное желание избить его, чтобы ему было так же больно, как когда-то ей. Но на этот раз он не стал наказывать ее, а затащил на кровать и навалился на нее всем телом, обхватив ногами ее бедра. Она пыталась махать руками, вырваться от него, но он лишь крепко держал ее за руки, давая ей возможность все больше запутываться в собственных юбках.
Наконец она обессилела и замерла под ним. Его дыхание было совершенно спокойным. И это она в нем ненавидела: его невероятную силу и выносливость. Он приподнялся на руках над ее распростертым телом. Потом встал на колени и двумя грубыми движениями разорвал на ней платье от воротника до талии. Он продолжал что-то рвать, развязывать и расстегивать до тех пор, пока она не оказалась перед ним совершенно нагой. Тогда Матео спокойно встал и, не отводя от нее своего холодного, непроницаемого взгляда, который всегда так пугал ее, начал медленно раздеваться сам.