Какое чувство заставило Ганса при виде отвесно падающих самолетов прямо с места подпрыгнуть вверх метра на полтора и перелететь через борт движущегося бронетранспортера, он и сам бы не смог объяснить. Но тем не менее, увидав выходящие из пике самолеты и летящие вниз бомбы, уже отделившиеся от фюзеляжей, Нойнер стрелой взмыл в небо, прямо навстречу пикирующей смерти. А спустя мгновение, длившееся целую вечность, стена раскаленного воздуха, прочного, как бетон, все-таки настигла продолжающего парить над полем боя Ганса, заставив его резко поменять траекторию полета.
Через пару минут, когда дружественный налет закончился, Нойнер рискнул приподнять голову и оглядеться. Он лежал там же, где и упал – на жесткой земле, среди изломанных зарослей засохшего репейника. Фуражка исчезла без следа, камуфляжная рубаха была порядком изодрана и густо облеплена репяхами, морда расцарапана, а шкура на левом предплечье располосована до самых мышц об обломок толстого одеревеневшего стебля в процессе приземления. Метрах в десяти валялся перевернутый и искореженный БТР, похоронивший под своими обломками останки радиста и мехвода.
Помотав головой, чтобы вытряхнуть засевшую в ушах пустоту, Ганс принялся осматриваться более детально, стремясь оценить масштаб потерь и разрушений, а на испачканных губах сама собой заиграла торжествующая улыбка – смерть в последний момент опять обошла его стороной, лишь обдав на прощанье могильным холодком.
* * *
Едва очухавшись от последствий бомбежки, Ганс первым делом перевязал порванную руку, наскоро выковыряв из раны засевшие там щепки, затем отодрал от одежды большую часть репях (до каких смог дотянуться), после чего предпринял попытку (безуспешную) отыскать пропавшую без вести фуражку. За этим нужным занятием его и застали подоспевшие подчиненные. Быстрый опрос, вкупе с осмотром поля боя, выявил, что набедокурили люфты знатно: помимо «KiTi», превращенной в груду искореженного лома, была разнесена на куски еще и одна из «куниц» второго взвода (причем командирская!) вместе со всем экипажем. Так что теперь от взвода осталась только одна машина. Кроме того, досталось и ротному тылу – сгорел один из грузовиков со снабжением. Шофер, правда, успел выпрыгнуть. Пехотинцам тоже перепало – погибло около десятка человек, и вдвое больше было ранено или контужено. Парк техники панцергренадерского батальона Баума сократился на один бронетранспортер, перевернутый близким разрывом бомбы. Только танкисты, вытянувшие на себе основную часть боя на переправе, не пострадали от авианалета. Их потери так и ограничились двумя сожженными и парой подбитых танков. Еще одному разорвало гусеницу противотанковой гранатой, но эта неприятность была исправлена силами экипажа в течение получаса.