— Как эти каферы забегали, из кустов хорошо видно. Почему нам отец не разрешает брать автомат?
Второй ему отвечал:
— Ничего, скоро свой автомат где-нибудь украдем. А про пожар отцу расскажем, пусть за него попросит у Финансиста-Дуки для нас денег, может, велосипед один на двоих купим…
— А может, и на два хватит, — рассудительно заметил его брат.
ГЛАВА 18
Информация от однорукого
В полдень старик Исмаил Мерзоев закрыл свое заведение на учет. Даже бумажку скотчем приклеил на стекло двери: «Учет». Слово было написано корявым почерком, но от этого смысла не теряло. Прогнал домой разворчавшуюся и недовольную ранним прекращением работы старуху. Она возмущалась:
— И так выручки нет, а ты шашлычню среди бела дня решил закрыть, люди к нам идут, люди хотят кушать хороший шашлык. Аллах помог, шашлычня напротив разорилась. Работай и работай, а он, старый дурень, закрывается на учет.
Но Исмаил строго сказал:
— Иди домой, женщина, у меня будут большие гости, о которых ни ты, ни твои соседки — подружки по сплетням знать не должны. Иди домой и никому не рассказывай, что у меня гости. Поняла?
— Поняла, что ты старый безмозглый ишак, — резюмировала эмансипированная не в меру еще советской властью старуха и с достоинством покинула проигранное ратное поле.
Минут через двадцать после ее ухода в душное помещение Мерзоевской вотчины вошел невысокий сутулый человек лет сорока, с торчащей из рукава темной футболки забинтованной культей, они по-родственному обнялись. Старик осмотрел культю. Скорбно покачал головой:
— Да, такое простить нельзя…
Гость поморщился:
— В моем роду остались только женщины, сыновья еще маленькие, поэтому отомщу сам…
Присели за стол, помолчали. Старик спросил:
— Уважаемый Вайд, может, приготовить шашлык?
Гость печально осмотрелся вокруг:
— Денег ты с меня не возьмешь, а живешь небогато, поэтому угощенья мне твоего не надо. Сначала дело. Ты мне лучше скажи, придет действительно серьезный человек, которому можно верить, который не выдаст, а дело сделает?
— Действительно серьезный, он уже помог мне в одной проблеме, обещал помочь и во второй, если я тебя с ним сведу.
— Видит Аллах, я этого не хотел, я не предатель своего народа, но эти шакалы убивают свой народ тем, что заманили сюда федералов, устраивают партизанщину, а страдают все…
Старик слушал гостя, глядя в окно:
— Ты прав, Вайд, ты прав…
К шашлычне с зубовным скрежетом тормозов подкатил воинский «уазик». Вышедший из него военный подполковник побродил среди рыночных рядов, потеребил подувядшую на солнце зелень. Затем шагнул в гостевой зал шашлычни. Ему навстречу поднялись двое. Николай улыбнулся своей привычной улыбкой нильского крокодила: