— Я борт над вами, прибыл за «двухсотыми» и «трехсотыми», обеспечьте оцеплением и охраной место моей посадки, прием, прием…
Петь-Петь с интересом поднял на вертолет свою кругломордую головенку, помахал рукой и снова продолжил фотографироваться на фоне раненых и убитых.
А рация надрывалась:
— Я борт над вами, ответьте, прием… Если вы не обеспечите оцепление района посадки, я вынужден буду уйти, у меня недостаточно горючего кружить над вами…
А Петь-Петь продолжал фотографироваться.
— Я борт над вами, вы не выполнили требование инструкции, я ухожу на базу, вами не были выполнены требования инструкции, на вас будет составлен подробный рапорт, прием…
И вертолет, сделав эффектный пируэт в воздухе, удалился в сторону Ханкалы. Петь-Петь, насладившись фотосессией в полном объеме, обернулся к преданному водителю:
— Все, хорош, нафотились, поехали на базу.
Он махнул рукой охране:
— По машинам!
И уже было втиснул свою тушу во чрево бронированного «уазика», как будто что-то вспомнил, обернулся, позвал:
— Эй, прапорщик Горанов, ко мне!
К нему подбежал запыхавшийся боец:
— Слушаю вас, товарищ подполковник.
— Ты тут, это, смотри мне, жди помощи, всех перевяжи как надо, трупы сложи направо, а раненых налево, чтобы не перепутались. И смотри мне, форму одежды приведи в порядок. Понял?
— Так точно, — ответил привыкший к дурости некоторых командиров прапорщик и побежал дальше пытаться спасать своих товарищей.
А Петь-Петь взгромоздился в «уазик» и укатил в сторону Толстой-юрта, даже не задумываясь о том, что после его отъезда вовремя не попавшие в спасительный вертолет двенадцать раненых бойцов скончались от потери крови. Всем зачтется по делам их.
— Значит, так, — разгневанно сказал Павелецкий подполковнику Евтихееву, — пойдем в «Северный» без разрешения, пятью машинами. Ты на своем «уазике» впереди, затем машина «фэйсов», следующая моя, потом автобус с «гэнээр» и ранеными, замыкает колонну «буханка» с твоей мобильной группой. Вопросы?
— Нет вопросов.
Павелецкий заглянул в блиндаж и рявкнул:
— Грузить раненых, готовиться на выезд!
Евтихеев потирал руки в предвкушении адреналина в свою тресковую архангельскую кровушку:
— Вот это я понимаю, вот это по-нашему.
— И пусть потом погоны снимают, — вдруг совершенно по-хулигански подмигнул ему полковник.
Перед выездом Павелецкий набрал номер телефона начальника милиции общественной безопасности Грозненского отдела внутренних дел полковника Вахи Вагапова. Человека старой советской формации, начавшего служить в чеченской милиции еще в конце семидесятых.
— Ваха, здравствуй, это Павелецкий.