Мэн-цзы, видимо, полагал, что влияние Конфуция распространится на пять поколений и что он, живя именно в этот период, находится в выигрышном положении, потому что может учиться у мастеров, непосредственно через которых передавались конфуцианские учения. Поэтому он говорит: «Хотя сам я и не мог быть учеником Конфуция, я старался совершенствовать свой характер и знания с помощью тех, кто ими были».
Несмотря на то что слава Конфуция в общем затмила доктрину Мэн-цзы, нельзя сказать, что Мэн-цзы был всего лишь толкователем конфуцианства. Он и сам по себе был выдающимся философом.
Первым учебником каждого китайского школьника является «Канон из трех священных писаний», открывающийся утверждением: «Человеческая природа изначально добра». В его основе лежит философия Мэн-цзы. Он был странным оптимистом, ибо заявлял, что нет ничего хорошего, чего человек не может сделать, только он этого не делает. Его самое знаменитое высказывание гласит: «Великий человек — это тот, кто не теряет сердца ребенка».
Буддизм в Китае
После проникновения буддизма в Китай, произошедшего примерно в 67 г. н. э. во время правления императора Мин-ди, индийская философия начала оказывать влияние на формирование китайской религиозной мысли. Уже прочно укоренились даосизм и конфуцианство, причем первый делал упор на поклонение духам, а второе — на почитание предков. Поэтому у системы мышления, концентрировавшейся вокруг индивидуума, его личных проблем и потребностей, было вполне достаточно оснований понравиться новообращенным и привлечь их.
Некоторое время буддизм оставался в стороне как чужеземная доктрина. Однако мало-помалу он впитался в китайский образ жизни, обогатив местную веру и приобретя, в свою очередь, ярко выраженный китайский характер. При таком алхимическом смешении очевидно противоречивых верований менее всего пострадало конфуцианство, вероятно, благодаря тому интеллектуальному уровню, на котором процветало.
Ранние китайские драмы и театральные постановки на религиозные темы определенно указывают на глубокую внутреннюю связь, возникшую между даосизмом и буддизмом. В даосизме излюбленным сюжетом драматических произведений была посмертная судьба человеческих душ. В течение многих столетий Храм Вселенной в Пекине славился своими сложными скульптурными композициями, каждая из которых изображает несчастья и наказания, которым непременно подвергнутся злодеи после смерти. Каждая группа фигур олицетворяла конкретную форму наказания, а в результате получалась страшная панорама мучений и пыток. Между прочим, во внутреннем дворе храма имели обыкновение собираться прокаженные, что отнюдь не смягчало обстановку.