Их головы, у этих двух, остались на плечах, хотя они и положили их друг другу на плечи, — немного затуманенные, одурманенные алкоголем и желанием отдаться друг другу, обнять друг друга, но как это сделать со всем этим — стаканами, голодом, сигаретой, смутным желанием просто прилечь и немного поспать, ведь тогда не придется удерживать равновесие.
В кастрюле давно выкипает вода, дожидаясь, пока в нее бросят пакетик риса. Время двадцать два часа, к счастью, завтра не существует, к счастью, ночь — это неизведанная территория, которую можно бесконечно исследовать, они, впрочем, так и думают, хотя этого и не говорят.
Но тут они сталкиваются с настоящей реальностью: кончились сигареты, и напрасно он дважды выворачивает один и тот же карман — ничего нет; по правде говоря, это даже кстати, уже некоторое время у него желание выйти и посмотреть, открыто ли еще то маленькое кафе у дороги. Ведь так здорово вернуться к месту своего отдыха, к приятелям по несчастью, к тем, кто бросил там свой якорь вместе с тобой в шесть часов вечера, после рабочего дня. Конечно, к двадцати трем часам они все еще там, уже не такие разговорчивые, глубже погруженные в свои мысли, иногда они, правда, их высказывают, и тогда происходит разговор одного в присутствии многих. Собеседник здесь просто для видимости диалога, порядок слов не имеет значения, слова крутятся вокруг мысли, что надо пропустить еще стаканчик, продлить для себя время, а новый стаканчик — это еще четверть часа, отнятые у скуки, можно еще на четверть часа отодвинуть уход, к тому же зачем уходить, чтобы заняться — чем? — лечь спать, или поесть, или выпить еще? — но тогда зачем уходить, если все это можно сделать и здесь.
И вот наш мужчина снова в кафе, вернулся купить сигареты; он толкает дверь и в этот момент обнаруживает смятую пачку в своем кармане. Но это уже неважно. Все рады, что он вернулся, для них это оправдание того, что они все еще сидят здесь, и он тоже доволен, что снова с ними, в окружении бутылок и грязных полок. Не очень яркий свет, народу меньше, чем раньше, меньше шума, меньше машин на улице, все прекрасно, в любом случае он знает, что женщина там, за три поворота улицы, она ждет его с рисом, который с чем-то там приготовила. Он заранее знает, что рис прождет до двух часов ночи, что, вернувшись, он запустит ложку в толстый пакет, прилипший ко дну кастрюли, что кошка опять будет тереться о его ноги, потому что ее так и не покормили, и женщина уже будет в постели, до этого она приняла душ, потому что свет горит в ванной, она забыла его потушить или это такой сигнал с ее стороны, чтобы сказать ему: ты видишь, я уже сплю, это так, я сплю, но я тебя жду, я сплю, но я здесь, приходи, я хочу, чтобы ты был рядом, с твоим алкоголем, с твоей болью, с табачным запахом, может, мы и не займемся любовью, но мы будем вместе, мы пропустим все наши ласки, ужины, свидания — неважно, мы проживем наши дни с мыслью, что нашли свою любовь, бессвязную, небрежную, растерзанную, это только наш способ любить, уйти от реальности хотя бы на вечер, забыться вместе, это уже что-то, такая форма жизни вдвоем — одинокие, но вдвоем.