— Этих людей слишком много, я не могу управлять ими!
Дедушка сидел, зажав руки между коленями.
— Они как стадо овец, которому нужен сильный пастырь.
— Иногда они больше похожи на стаю волков! — Давид тряхнул головой и встал. — Я должен успокоить их.
Вздохнув, он пошел прочь.
— Я не понимаю его, — сказал Елиам, кидая камушки во тьму. — Почему он спасает Саула, ставя под угрозу свою собственную жизнь?
— Ты забыл, что Ионафан, сын Саула, самый близкий друг Давида? А первая жена Давида — дочь Саула.
— Отец, Ионафан предпочел держаться в стороне, и Мелхола опозорена. Саул отдал ее другому мужчине. Давид живет надеждой, что все изменится и будет как прежде, когда Саул не был одержим страхом и ревностью. Но этого никогда не случится.
Дедушка палкой помешал угли в костре.
— Иоав дал злой совет. Да, смерть Саула положит конец этой войне и возведет Давида на трон, но если Давид убьет помазанника Божьего — ему не будет благословения. Ах, сын мой, Давид живет, следуя заповедям Божьим. Он любит Господа, — Ахитофел взглянул на небо, щеки его пылали. — Если бы каждый из нас имел сердце Давида, то какое бы царство Всевышний построил для нас, — бросив палку в костер, он поднялся на ноги. — Ну, пойдем к нашим друзьям, послушаем, что Господь повелел Давиду сказать на этот раз.
Вирсавия знала, что Давид не будет кричать на своих воинов или вступать с ними в пререкания. Он будет просто сидеть рядом с ними и петь. И спустя какое-то время сквозь крики мужчин девочка услышала звуки арфы Давида. Он играл чудесную успокаивающую мелодию, и яростный спор воинов затихал. Наконец, гневные голоса смолкли. Сделав щель пошире, Вирсавия попыталась получше разглядеть то, что происходило на улице. Ее дедушка всегда говорил, что Давид черпал свое вдохновение в Боге, поэтому его песни были способны поднять дух народа и обратить людей от мелочных распрей к пониманию величия Божьего и благословений, изливаемых Им на Свой избранный народ. Вирсавия часто слышала игру и пение Давида, но они не надоедали ей.
Мать спала. Что плохого в том, что она выскользнет из шатра и подберется поближе, чтобы все слышать и видеть? Вирсавия пролезла под полог и поспешила к мужчинам, собравшимся около костра. Сев на корточки, она обхватила руками колени. При виде Давида ее сердечко затрепетало, в свете костра его красивое лицо отливало бронзой. Никто во всем мире не был так прекрасен, как Давид, ее любимый.
— О Господь, наш Господь, величие имени Твоего наполняет землю! — прозвучал в ночи голос Давида.
Он отвернулся, и его следующие слова Вирсавия не расслышала. Она поднялась и подошла поближе. Слушая Давида, мужчины один за другим усаживались на землю и устраивались поудобнее, они не спускали с него глаз, покоренные его вдохновенным пением. В его песне было больше силы и веры, чем в молитве любого священника. Давид, окруженный своими людьми, остановился и поднял голову, без слов напевая мелодию, от которой болезненно сжалось сердечко девочки. Затем к нему снова пришли слова.