Сама она не осмеливалась обращаться к Богу.
Ребенок слабел с каждым днем. На седьмой день, когда Вирсавия держала мальчика на руках и тихонько молилась, он перестал дышать. Бесконечно долгую минуту Вирсавии казалось, что у нее остановилось сердце. Она не кричала, не рвала волосы, не раздирала одежды. С закрытыми глазами она тихо лежала на своей кровати, обняв тельце своего сына.
Господи, я знаю, что это Ты взял моего сына. Почему Ты не взял меня вместо него?
Женщины, тоже когда-то потерявшие своих детей, сочувствовали Вирсавии. Но другие находили жестокое удовольствие в суде Божьем, свершившемся над сыном Вирсавии, и в ее скорбном молчании.
— Она заслужила это, — перешептывались она — Смотрите, что Бог делает с грешниками! — сплетничали при дворе. — Она вкусила той же горечи, которой напоила других.
Рядом с Вирсавией сидела Авигея и молча плакала, поглаживая бедную мать по голове. Женщина держала Вирсавию, как того маленького ребенка, которого Бог забрал у нее. Вирсавия истерически рыдала.
В конце концов, утомленная и подавленная, Вирсавия легла, уставившись взглядом в никуда.
— Давид не пришел. Ни разу. Я сообщила ему. Он знает, что наш ребенок умер. И не пришел. Я думала, он любит меня.
Авигея положила руки на плечи Вирсавии.
— Он семь дней молился и постился. Он непрерывно молил Бога о милости. Священники боятся сказать ему о смерти ребенка. Они думают, что Давид может убить себя.
Напуганная этими словами, Вирсавия села.
Авигея покачала головой.
— Не бойся. Мне сказали, что Давид уже знает, что случилось, его люди пришли и сообщили ему. Он поднялся с земли, умылся, помазался, сменил одежду и пошел в дом Господень помолиться. Потом он вернулся во дворец и стал есть.
Вирсавия снова опустилась на постель и отвернулась к стене.
— Бог так жесток.
— Ты не должна так говорить.
— Почему? Он должен был поразить меня, вместо того чтобы убивать невинного младенца! Пусть теперь Он поразит меня! — Вирсавия рвала на себе волосы, ее грудь тяжело вздымалась от рыданий. — Это мой грех, мой! Почему Его гнев излился на невинное дитя? — она задыхалась от крика. — Мой сын… О! Мой сын…
Авигея сжала руками ее лицо.
— Ты заболеешь, если будешь так убиваться.
— Пусть я заболею и умру! — рыдая, Вирсавия подтянула колени к груди и закрыла руками голову. — Почему Бог наказал моего сына за мой грех? Почему?
— Я не знаю, — тихо сказала Авигея.
Вирсавия в полном отчаянии повернулась лицом к стене и больше не произнесла ни слова.
* * *
Когда Давид заканчивал свою трапезу, советники поспешили высказать ему свое мнение.