Она принялась одеваться. Ее никто не ждал, и с душем можно было подождать до возвращения в свой мотель. Но потом она передумала насчет одевания, и, когда он вышел из душа, завернувшись в полотенце вокруг пояса, она все еще была голой.
— На вот, — сказала она, протягивая ему стакан с водой. — Выпей.
— Что это?
— Вода.
— Я не хочу пить.
— Все равно выпей, ладно?
Он пожал плечами и выпил. Потом нагнулся, взял трусы и все никак не мог их надеть — его шатало. Она взяла его под руку, отпела к кровати, он сел и сказал ей, что как-то ему нехорошо. Она отобрала у него трусы, уложила его на кровать и стала смотреть, как он отчаянно пытается не потерять сознание.
Она накрыла его лицо подушкой и села сверху. Она чувствовала, как он ворочается под нею, и смотрела, как его руки слабо царапают простыню и как подергиваются мышцы ног. Потом он застыл. Она еще несколько минут посидела сверху для верности, и непроизвольная судорога, очень слабая, пробежала по ее бедрам.
А это что еще такое, интересно знать? То ли она кончила, то ли он кончился… Трудно сказать. Впрочем, какая разница?
Когда она встала — ну, он был мертв. Ничего удивительного. Она оделась, уничтожила все следы своего присутствия и переложила деньги из его бумажника в свой кошелек. Несколько сотен долларов десятками и двадцатками плюс чек на сотню долларов, засунутый за водительские права на случай каких-нибудь непредвиденных расходов. Она бы его и не заметила, кабы не приучилась уже много лет назад к тому, что мужские бумажники надо проглядывать очень тщательно.
Хотя, конечно, она делала это не ради денег. Но ведь им деньги уже ни к чему, надо же их куда-то девать — так почему бы не взять их себе, верно?
Как все произошло: в то последнее утро, вскоре после того, как она ушла в школу, ее родители поссорились, ее отец достал пистолет, который он держал в запертом ящике стола, и застрелил ее мать. Потом он вышел из дома, пошел на работу и никому ничего не сказал, хотя одному из коллег показалось, что он выглядит встревоженным. В какой-то момент среди дня он вернулся домой, где лежало тело его жены, еще никем не обнаруженное. Пистолет тоже был на месте (хотя, возможно, он носил его с собой), он вставил дуло себе в рот и вышиб себе мозги.
Хотя на самом деле все было совсем не так. Это все придумала полиция. На самом деле, конечно, это она застрелила свою мать перед тем, как уйти в школу, а вернувшись из школы, позвонила отцу по мобильнику и попросила приехать домой, сказав, что это срочно. Он примчался домой, и к тому времени она, может быть, и не прочь была бы передумать, но что ей оставалось делать, когда мать лежала мертвой в соседней комнате? Она застрелила его, устроила все так, чтобы все выглядело как надо, а потом уже пошла к Розмари.