После непродолжительной паузы телефон вновь зазвонил, но на этот раз Джек почему-то говорил иначе — мягче, нежнее.
— Мамочка поранилась, — сказал он, имитируя детский голос. — Да, я скоро к вам приеду. А ты тем временем присматривай за Бут. Хорошо, Кэтц? Да, все в порядке. Ведите себя хорошо, а я скоро к вам приеду. — Он с чрезвычайной осторожностью вернул трубку на рычаг.
— Что случилось? — спросил Лео. — Можешь объяснить мне, что случилось?
— Она погибла. Вот что случилось.
— Но как?
В кухне кто-то был — прилежная, серьезная женщина, которую Лео с трудом припомнил. Она зашла в комнату и спросила, не желает ли он чего, но он сказал: спасибо, нет, даже чаю не надо.
— Как же надоела их суета, — сказал Джек Лео, когда женщина удалилась. — Я знаю, что они руководствуются наилучшими побуждениями, но как же мне надоела их суета…
МИДужасно нагнетает атмосферу, понимаешь. Сплочение, вот как они это называют. Сплочение перед лицом врага. Сраный «Гэтлинг» заел, оборона прорвана, а они, мать их, сплачиваются. — Он отвернулся, взглянул на пианино с семейными фотографиями, на окно, за которым начинался внешний мир. На муху, бившуюся головой об оконное стекло с отчаянным упорством. — Ты знал, что у нее был ключ? — внезапно спросил Джек.
— Ключ?
— От твоей квартиры.
Лео, неожиданно для самого себя, тщательно подбирал ответные слова, взвешивая возможные последствия сказанного. Он не мог разобрать подтекст ситуации, не понимал ее нарочитой обыденности, к тому же его смущал оттенок фамильярности.
— Наверное, остался с тех пор, как вы помогали мне переехать.
Джек кивнул.
— Понимаешь, квартира была заперта. Полицейские привели портье, чтобы тот открыл замок. А на столе они обнаружили ключ. Конечно, тогда они назвали это несчастным случаем. Так мне заявили в магистрате. Кстати говоря, она хочет с тобой поговорить.
— Кто?
— Следователь, Лео. Следователь. — Джек говорил необычайно терпеливо, как будто имел дело с недалеким ребенком.
— А ты не считаешь, что это был несчастный случай?
Он улыбнулся, как подобает улыбаться дипломату, выигравшему очередное очко в переговорах.
— Дорогой мой Лео, — тихо вымолвил он, — я знаю, что это не был несчастный случай.
— Ты это знаешь?
Джек взглянул на него. Интересно, подумал Лео, что в этот момент творится в его голове, что скрывают эти глаза? Что происходит в серой желеобразной массе, скрытой за красивым высоким лбом? В исповедальне лица не видно, Видишь лишь тусклую тень, которая изливает душу, но не показывает своих очертаний. Знаешь только пол. И социальное положение. Иногда, не всегда, угадываешь образование и уровень умственного развития. Но никогда не видишь лица — эту маску панического страха и стыда.