— Видимо, она вернулась в мою квартиру, — сказал Лео. — После того как отвезла меня в аэропорт. Разве портье не видел, как она возвращалась?
Следователь оставалась непреклонной.
— Нам понадобятся материальные доказательства всего этого. Авиабилеты, чеки, все в этом роде. Какие отношения связывали вас с потерпевшей?
— Я же вам уже говорил. Мы были друзьями.
— Какими именно друзьями? Близкими? Вы были ее духовником?
— Был когда-то давно. Когда мы только познакомились. Но вскоре это прекратилось.
— Как она себя чувствовала в то утро? Какой она вам показалась?
Лео пожал плечами. Какой ему казалась Мэделин? Она же погибла, Господи Боже! Какой она могла показаться?
— Нормальной. У нее часто менялось настроение. Иногда она казалась счастливой, иногда — печальной. Иногда это совпадало по времени.
— А в то утро?
Он замолчал. Следователь взглянула на него и явно что-то заметила: ее следовательские антенны уловили некую вибрацию.
— Вы с синьорой Брюэр были любовниками? — спросила она.
— Какой, право, дикий вопрос…
Она безучастно посмотрела на него.
— У меня работа дикая, господин Ньюман. И такая смерть для женщины тоже является дикой. Упасть с крыши — дикость, самоубийство — дикость, убийство — тем паче. Потому мои вопросы тоже диковаты. Я повторю: вы с госпожой Брюэр были любовниками?
— Я священник, — сказал Лео.
Следователь издала странный звук, нечто среднее между смешком и презрительным фырканьем. Очевидно, она была невысокого мнения о духовенстве.
— Мне придется попросить вас сдать кровь на анализ.
— Кровь? Зачем вам анализ моей крови, ради всего святого?! Клавиши продолжали стучать.
— Потому что незадолго до гибели миссис Брюэр вступила в половую связь. Патологоанатом обнаружил в ее теле семенную жидкость. Мы хотим выяснить, кто это был. — Ее слова зависли в воздухе, будто туман над гробницей. В ее теле. Внутри тела. И Лео как наяву увидел Мэделин, распластанную на базальтовой плите, Мэделин, от которой осталось лишь невразумительное месиво, груда изуродованных органов. Аккуратные пальцы в резиновых перчатках прощупывают ее изнутри, беспардонные чужие пальцы… Осквернение, профанация. Он будто со стороны услышал свой собственный голос, настигаемый стуком клавиш, воплями стрижей за окном и неизбежными угрызениями совести:
— Какое вам дело до того, с кем миссис Брюэр занималась любовью перед смертью?!
— Она совершила половой акт с вами, мистер Ньюман?
— С мужем. Почему не с мужем?
— Мистер Ньюман, не могли бы вы ответить на мой вопрос?
— Почему вас это интересует?
— Потому что женщина мертва, мистер Ньюман. Женщина мертва, а моя работа — расследовать, как она умерла и по какой причине.