о бычьем семени, что оплодотворяет весь мир. И она действительно смотрела на него с загадочной улыбкой, которая могла выражать интерес, но могла подразумевать и нечто вроде сочувствия.
— Христианство победило, — сказал он им, — отрекшись от элитарности, распахнув объятия всем и каждому, ничего не скрывая.
— А что значит «отрекшись»? — спросила старшая девочка. — Почему вы все время используете непонятные слова?
Джек засмеялся и повторил ее вопрос.
— Потому что «понятные» для этих целей не годятся, — сказал Лео.
Они вернулись к машине и поехали обратно в город. Прогуливаясь по узкой, заросшей аллее, Лео взял младшую девочку за руку.
— Хочешь, я кое-что тебе покажу? — предложил он. — Ты знаешь, кто такой Понтий Пилат?
— Конечно, — тут же ответила Клер. — Он убил Иисуса.
— Иисуса убили евреи, — поправила ее Кэтрин. — Так написано в Библии. Иисуса убили евреи.
— Иисуса убили римляне.
— Евреи.
Беседа грозила превратиться в нелепую детскую перепалку: да, нет, да, нет.
— Лео — еврей, — сказала Мэделин.
— Правда? — Джек, похоже, искренне изумился.
Лео ответил с максимальной небрежностью, чтобы поскорее сменить тему:
— Ньюман, Нойман. В начале века в моей семье произошел переход. Моя бабушка обратилась в христианство. — Он знал, о чем думает Джек. Джек обладал острым умом настоящего дипломата и не стал бы упускать из виду подобное обстоятельство. Прогуливаясь по городу в сторону главной площади, мимо alimentari[21] и баров, Лео ощутил прохладный ветерок ревности. Зачем Мэделин выдала этот хрупкий, пустячный секрет?
— Значит, это вы убили Иисуса? — спросила Клер.
— Глупенькая, как может священник убить Иисуса?
— А как же Понтий Пилат?
— Он не был священником.
— Он был римлянином. А отец Лео — римский католик.
— Ты тоже.
— Нет, я не…
— Да!
— Мне кажется, детям лучше помолчать, — решил Джек.
Главная площадь города напоминала масштабную декорацию с фонтаном, кафе, муниципальным зданием и толпой статистов, снующих туда-сюда будто бы в ожидании, пока грянет оркестр и заиграет увертюра. Лео повел своих спутников к палаццо на противоположной стороне. Каменная доска у входа уверяла, что перед ними находится Municipio, муниципалитет. Здание было отделано ржаво-красной штукатуркой, арку входа украшали мраморные фрагменты, найденные на полях в предместье; мелкие осколки различных пород беспорядочно усеивали стены, напоминая перхоть, прилипшую к покрасневшей коже головы.
— Вот, — сказал Лео, слегка волнуясь из-за того, что не сможет произвести впечатление на девочек, ведь это была всего лишь дощечка с надписью, банальный свидетель ушедших времен. Он не мог осуждать детей, в которых невинность смешалась с изощренностью, а честность — с лицемерием.