— Почему же бедный?
— Потому что у него не было выбора, — сказала она, проявив неожиданную детскую проницательность. — Иисус должен был умереть, поэтому у Пилата не было выбора И у Иуды — тоже.
— А как же миссис Пилат? — спросила Мэделин.
Они вернулись к машине, оставленной у надгробий возле амфитеатра.
— Повинуясь традиции, ее звали Клавдией. Клавдия Прокула. Согласно Оригену,[22] она обратилась в христианство, и православная церковь даже канонизировала ее. Святая Клавдия.[23] Однако, если верить легенде, она также была любовницей Седжануса, и благодаря этому Пилат был назначен на должность.
— А что такое «любовница»? — спросила Клер. — Это та, которую все любят?
Взрослые рассмеялись. Сестринский долг поборол смущение Кэтрин.
— Любовница — это значит подруга, — уверенно сказала она.
— Значит, мама — любовница отца Лео? — спросила младшая. Наверняка ей было невдомек, почему ее слова вызвали новый взрыв хохота, еще громче прежнего. Возможно, она не поняла, почему отец Лео покраснел. Может быть, когда-нибудь она еще вспомнит об этом случае и узрит в этих мгновениях неловкости и веселья зловещее предзнаменование.
Они вернулись в амфитеатр. Джек вместе с девочками и двумя гостями из Лондона пошел вперед, к центру каменного круга. Многоярусные сиденья окольцовывали их. Мэделин и Лео стояли у входа, глядя на лужайку, где их спутники позировали, словно актеры на сцене.
— Зачем ты рассказала Джеку, что я еврей? — спросил Лео. Ее, похоже, удивил тон вопроса.
— А это что, секрет?
— Нет, не секрет. Но я сказал это тебе.
— Извини. — Она, кажется, не понимала его, не могла оценить масштаба тайны, в которую оказалась посвящена. — Извини, если я не оправдала твое доверие, но я не думала, что это настолько деликатный момент.
— Ладно, неважно.
— Извини меня, Лео. Все ведь в порядке? Я не понимала, и теперь мне очень жаль.
— Позвольте мне объявить войну, говорю я вам! — возопил Джек, обращаясь к пустым сиденьям. — Война превосходит мир, как день — ночь!
— Почему ты так разозлился? — спросила Мэделин.
— Я не злюсь.
— Злишься.
— …Война волшебна, война пробуждает, война бесстрашна и полна страсти!
— Ты просто не способен принять извинения. Боже мой, вот к таким последствиям приводит целибат!
— Целибат тут ни при чем.
— Неужели?
— Мир — это истинный паралич! — декламировал Джек. Девочки бегали вокруг него и заливались смехом. — Мир приносит больше ублюдочных жизней, чем война отбирает жизней человеческих!
— Целибат тут ни при чем, — настаивал Лео. — Абсолютно ни при чем. — И он обо всем рассказал ей, именно в тот момент, именно в том месте, пока Джек скакал по амфитеатру в Сутри, девочки восторженно визжали от отцовских кривляний, а Говард и Гемма — лишь продолжали вежливо смеяться…