— Но вы ведь сейчас можете прокатиться с Даниэлем. — К чему быть собакой на сене? Кэлн хорошо правил лошадьми, а кобыла вела себя смирно. Эллиотт доверял кузену. В награду он удостоился улыбки Беллы.
— Спасибо, Эллиотт. — Белла подошла и поцеловала мужа в щеку. Он почувствовал какую-то детскую радость. — Даниэль, я схожу за шляпкой и шубкой.
Эллиотт ждал, ведя светскую беседу с кузеном. Вошла Белла, следом за ней бежал Тоби. Эллиотт помог жене сесть в кабриолет и наблюдал за тем, как ведет себя кобыла, помахал им рукой и направился в сторону конюшни, чтобы оседлать рабочую лошадь.
Ему надо было чаще выезжать с Беллой, проводить с ней больше времени наедине до рождения ребенка, тогда ей не придется искать общества кузена. Супруги легко расширили круг знакомств, но при этом не требовалось, чтобы Эллиотт оставался наедине с Беллой. Постель — совсем другое дело. Эллиотт улыбнулся при этой мысли, однако жалел о том, что не может подружиться со своей женой.
7 декабря
«Смотрите на все со стороны и не привлекайте к себе внимания». Доктор Гамильтон сказал чистую правду, подумал Эллиотт, расхаживая в кабинете. В камине весело потрескивал огонь, на улице у окна кружились первые снежинки, короткий день близился к концу.
По предсказаниям Арабеллы и врача ребенок должен был появиться на прошлой неделе. Сейчас седьмое декабря, с рассвета у нее начались схватки. Белла разбудила мужа, извинившись за то, что нарушила его сон.
Эллиотт побежал к конюшне, растормошил двух грумов, отправил их за врачом и вернулся. Но Гвен и миссис Найт не пустили его к Арабелле. Эллиотт стоял за дверью и напрягал слух. Тишина. Он начал ходить туда-сюда, измеряя коридор шагами. Двадцать, тридцать. Раздался резкий крик, он потерял счет шагам и открыл дверь, мельком увидел лицо Арабеллы: бледное и серьезное, слава богу, оно не выражало отчаяния.
— Эллиотт. — Белла улыбнулась через силу. — Идите и ложитесь спать, мой дорогой. Пока еще рано.
Спать? Как, черт подери, ей пришло в голову, что он сможет уснуть? Подошла миссис Найт, ее лицо выражало и снисходительность, и строгость.
— Уходите, милорд. Это женское дело. Хозяйке необходимо сосредоточиться, а из этого ничего не получится, если она будет беспокоиться и думать, как бы не расстроить вас.
Эллиотт вернулся в кабинет, позвонил и велел растопить камин. Он хотел понять, что означают слова расстроить его. Перед его глазами ярко предстало все, что скрывалось за этими словами. Как и он, Рейф был крупного телосложения, ребенок, наверное, тоже родится крупным.
Когда раздался стук, Эллиотт подскочил к двери, прежде чем Хенлоу успел приблизиться к ней. Вошел врач. К недовольству Эллиотта, тот был весел и совершенно спокоен. Врач стряхнул снег. Эллиотт сердито подумал, что всем покажется, будто ничего серьезного не случилось.