— Эллиотт? — Она облизнула губы, заметив, что он наблюдает за ней. Его тяжелый взгляд пробуждал в ней тревожные чувства. — Эллиотт… — Она наклонилась к нему и прильнула губами к его устам.
В нем все напряглось, пробудилось сексуальное влечение. Белла почти угадывала его мысли. Его губы впились в ее, он откинулся на спинку дивана, вынуждая Беллу опуститься ему на грудь. Значит, она завладела инициативой. Ее охватили волнующие и опасные чувства и игривое настроение, хотя его руки неподвижно покоились на ее спине.
«Эллиотт предоставляет мне свободу действий», — подумала она. Властное чувство подавило остальные ощущения. Он желал ее, она распоряжалась им и понимала, что ее поцелуи приятны и не раздражают его. В голове мелькнула мысль, что этот мужчина сделал смелый шаг, передав женщине власть над любовными утехами. Белла даже мгновение не могла представить Рейфа на его месте. Однако Эллиотт поступал так не потому, что чувствовал какую-то слабость. Наоборот, был уверен в себе.
Белла запустила пальцы в его волосы, тронула упругие мышцы шеи. У нее возникла иллюзия, будто его можно держать вот так. Он казался беспомощным, и она могла целовать его сколько хотела. Часть ее существа посмеивалась над ней. Он в любое мгновение мог положить ее на спину, однако подобные фантазии приносили удовольствие. Пока Белла водила кончиком языка по его сомкнутым губам, Эллиотт сопротивлялся, и она понимала, он тоже играет.
Она ухватилась за его волосы, требуя повиновения, и проникла языком в его рот. Напряжение возбуждало. Эллиотт уступ ил, раскрыв губы. Она почувствовала себя в раю. Изменила положение, обхватила его голову другой рукой, держала ее. Исследовала, пробовала на вкус, дразня языком. Уста Эллиотта были жаркими и влажными. Она почувствовала вкус чая, какой-то домашний, успокаивающий запах, нечто мужское, опасное и необузданное.
Тяжело дыша, Белла подалась чуть назад, и они соприкоснулись носами.
— Желаете меня? — спросил он хрипло, руками опускаясь вниз к изгибу ее бедер. — Вот здесь, прямо сейчас.
«Желаете меня». Справится ли она? Осмелится ли? Разумеется, нет. Она окажется совершенно беспомощной, смешной. Волшебство мгновения угасло. Она чувствовала себя униженной и неловкой.
— Нет, — пробормотала Белла, высвобождаясь из его объятий. — Не здесь, не средь бела дня. — Она краснела и чувствовала это. Как же она, должно быть, разочаровала Эллиотта после всех любовниц, которых он выбирал, разумеется, по их опыту в любовных утехах.
— Позднее? — Эллиотт сел прямо. Она неуклюже отодвинулась на другой конец дивана. Он даже не думал скрывать выпуклость на своих галифе.