Остаток дня прошел совершенно бездарно, никто никуда не пошел, все были какие-то вялые, перебрасывались ничего не значащими фразами, листали журналы, смотрели телевизор. Ребенок против обыкновения не лип ко мне, часто посматривал в мою сторону, но не подходил, играл на ковре в гостиной новыми игрушками, что привез ему дед, и был каким-то тихим. Никто не проявлял беспокойства по поводу заторможенности ребенка, я тоже лезть не стала. За ужином Алексей Степанович обронил вдруг, что привез свою секретаршу сюда до завтра, она-де много работает, пусть подышит чистым воздухом. Ему никто не возражал, пусть дышит. Маринка, зондируя почву, сказала, что мы с ней думаем пойти сегодня на танцы. Мать повела глазами в сторону отца, а тот, слегка помолчав, выдал, что мы обе давно вышли из того возраста, когда бегают на танцульки. Что касается меня, тут он пас, я имею право идти куда хочу, но что касается Маринки, то им надо поговорить сегодня вечером. Маринка надула губы, но возражать отцу не стала. Я решила, что этот разговор он придумал только сейчас, как предлог, чтобы не отпускать дочь. По поводу самих танцев я не расстраивалась, просто с приездом хозяина дома атмосфера стала напряженной, а тут еще встреча на скамейке у обрыва. Не уехать ли мне завтра в Москву? Да, но как воспримет мой отъезд Маринка? Боюсь, она будет не в восторге, а еще мне совсем не хочется, чтобы ее деспотичный отец посчитал мой отъезд бегством от его бдительных и недобрых глаз. Утро вечера мудренее, завтра будет видно, как мне поступить. Кое-как добив вечер, все разошлись по своим комнатам. Готовясь ко сну, я вдруг задалась глупым вопросом: придет ночью Алексей Степанович в комнату к Миле или будет изображать примерного супруга? Опомнившись, я отругала себя за такие пошлые мысли и только протянула руку, чтобы выключить свет, как услышала в коридоре шаги. Я так и стояла, замерев с протянутой рукой, когда в мою дверь раздался легкий, но уверенный стук. Запахнув потуже халат, я отозвалась. Нет, не к Миле, а в мою комнату пришел сегодня ночью хозяин дома. Я пригласила его сесть на легкий табурет без спинки, а сама села на кровать, стульев в комнате не было. Он долго не начинал разговор, думал о чем-то, смотрел в пол, играя поясом шелкового халата, очень длинного, из-под которого виднелись такие же шелковые брюки.
Наконец, обдумав что-то, он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза жестким немигающим взглядом:
— Кто вы? Откуда и зачем появились?
— Я троюродная сестра Насти, она позвонила мне и попросила пожить у нее в квартире, пока она будет отсутствовать.