— Ты всегда выбираешь их, а не нас! Все время, во всем!
— И буду продолжать это делать! Пойми, дело не в выборе! Госпожа давно выжила из ума, а ты знаешь, как ее остановить. Скажи, что я должен сделать, чтобы спасти Натали!
Мне показалось, что Морриган всерьез задумалась над моими словами. Потом взглянула на меня лукаво.
— Мертвые — они и есть мертвые, — сказала она. — Но моя сестрица сама холодная, как ледышка. Порой ей трудно заметить разницу.
— Замечательно, и что это значит?
— Только то, что всегда можно найти ничейного ребенка, умершего в чужой кроватке, похороненного в чужой одежде и ждущего, когда его используют для дела.
Она улыбалась до ушей, и на этот раз я не мог понять, откуда исходит жестокость — от самой Морриган или только от ее улыбки.
— Нет, — я покачал головой. — Ты говоришь не о детях. Ты говоришь о трупах. О разграблении могил.
— Называй, как хочешь! Ты спросил, как я это сделала, и я тебе ответила. Ночь была долгая, в гостиной моей сестры полно мертвой красоты, так что я просто заменила живую красавицу мертвой, и прошло несколько часов, прежде чем Госпожа об этом догадалась. Прежде, чем она поняла, что ее сокровище исчезло, а молчаливое дитя в ее гостиной было одной из наших.
Я сделал глубокий вдох, чтобы справиться с тошнотой.
— Расскажи как! Как ты смогла убедить ее в том, что это… было настоящее тело?
Морриган с улыбкой покачала головой.
— Миленький, но ведь оно и было настоящим! В чем проблема?
— Как ты сделала это достоверным? Я хочу сказать, как можно заменить живое… неживым?
Морриган задумчиво замурлыкала себе под нос, раскачиваясь и вертя в руках пластмассового мишку.
— Наши детки гниют, но не так быстро, как их. Они у нас шустрые ребята, эти несостоявшиеся подменыши!
Возле камина синюшные девицы шептались и хихикали, заплетая друг другу ломкие волосы в тощие косички. Та, которую я поцеловал, бросила на меня быстрый взгляд. Потом отвернулась и потупилась.
Морриган встала с пола, держа в одной руке свою уродскую куклу, а в другой — пластмассовый язычок от молнии. Она выглядела, как маленькая девочка — вся такая странная и старинная — только зубы у нее были злые, а глаза огромные и черные, как ночь.
— Я не твоя хранительница, отныне я тебе больше ничего не должна. Если хочешь перейти дорогу моей сестрице, дело твое, но ты должен знать цену. Всегда нужно представлять себе последствия своих поступков.
— И какова цена?
Она выронила куклу, и та шлепнулась на пол как морская звезда, раскинув в стороны руки и ноги.
— Если ты после своей утренней выходки этого не понял, то я тебе точно этого не скажу!